Новое платье? Он? То, что было на мне, стоило половину папиной совсем не маленькой зарплаты, я копила деньги полгода, и купила платье на излёте тренда, перед тем как устраивают распродажи, избавляясь от старых коллекций. Это престижно — купить не на распродаже, и ценники хранятся, даже если платья уже не носятся. А что мог купить он? Парень в джинсах с Черкизовского рынка и футболке, купленной в переходе метро?
Но я не рассмеялась. Что-то удержало меня от издёвки. Может быть, серьёзность в его глазах и решимость, с какой он взял меня за руку и повёл куда-то.
Как оказалось, в ближайший магазин женской одежды. Совершенно средненький. И я не смогла обидеть его и выбрала дешёвенький невесомый сарафан, белый в сиреневый и серый цветочек. Он был мне к лицу…
…и до сих пор хранился, аккуратно сложенный в моем шкафу.
— Расскажи, где ты, как, что?.. Я так рада тебя видеть!
— Работаю. Всё как у всех. Моя личность совсем не интересна. Лучше расскажи, как ты?
— Моя личность тоже не интересна.
Я вдруг поняла, что с этим парнем ценно не то, кем ты стал и как удачно устроился в жизни. С ним ценно само время, спокойные беседы, мороженое в жаркий день, лежать, держась за руки, на траве, молчать, понимая друг друга без слов. Всё остальное — будто стремительный поток опасной бурной реки: с перепадами, порогами, местами болотистыми берегами, с подводными течениями и камнями, о которые швыряет, бьёт, ломает и обтачивает. И лишь этот намоченный в минералке платок и сарафан в скромный цветочек были мостиком, страховкой, возможностью быть собой, вне трендов и спешки.
Я, покачиваясь в его объятиях, смотрела на Ефрема. Он с кем-то сосредоточенно говорил по телефону, прикрывая трубку рукой, и совершенно не обращал на меня внимания. Этот пик благополучия будто сам обрушивался к моим ногам, и я рисковала быть засыпанной острыми осколками, что шрапнелью попадают в цель и пронзают, отрикошетив от… чего?
— Паш, а куда ты пропал? Я приходила на нашу лавочку целый месяц, но так и не дождалась тебя.
— Я тогда загремел в больницу. И, знаешь, верил в чудо, что ты найдёшь меня и придёшь. Но чуда не случилось. Тогда я пожалел, что не имел страничек в соцсетях. Ты бы могла узнать, как меня зовут. Если бы захотела. Может, смогла бы понять, что я не приходил, потому что так случилось.
— А что случилось с тобой?
— Сломал бедро и голень.
— Как?!
— Я тогда работал грузчиком и подрабатывал мерчендайзером. Вот в супермаркете обрушился стеллаж с товаром. Прямо на меня.
— Ужас.
А я ведь его ждала в том сарафане в горошек. И мёрзла по вечерам. И прогуливалась среди людей, ища его лицо в толпе. Но…
— А откуда ты знаешь мою фамилию и имя? Мы ведь так и не познакомились.
— Я знал их уже на второй вечер, когда ты принесла за платье деньги.
— О-о, я помню, как ты обиделся!
Мы засмеялись, парень легко коснулся губами моей щеки и сказал:
— Ты так и пахнешь липой и флоксами. И не носишь серёжки… — отодвинулся и взглянул в вырез блузки, — …и цепочку тоже.
— И кольца. Я не ёлка. Мне не нужна гирлянда.
— И я всегда хотел тебя поцеловать… Но уже, судя по всему, не судьба.
Он качнул головой и скользнув взглядом по Ефрему.
— Ты будешь смеяться, но этот тот «упырь», которому ты обещал оборвать крылья на взлёте.
Павел отодвинулся от меня и посмотрел неверящим взглядом, словно пытался понять, не шучу ли я. Я пожала плечами, мол, так случилось… Парень снова закинул мои руки себе за шею и спокойно сказал:
