Горячей не было, и ледяная вода сработала как удар по голове. Ещё чуть-чуть, и я бы вырубился, но вместо этого меня сначала пошатнуло, а потом нахлынул резкий прилив бодрости. Полотенце Данила я тоже оставил нетронутым.
На кухне светлее всего, и окно выходит в открытый двор. Если бы сейчас было лето, то за листвой я не различил бы ничего, но деревья в данный момент абсолютно голые, почти чёрные на фоне снега, на котором лежат трупы. Обглоданная собака валяется там же, где я увидел её вчера. Следы крови от её тела вели к подъезду. У перевёрнутой набок мусорки распласталось человеческое тело, с виду замёрзшее. Я посмотрел на термометр у окна, там минус тридцать пять градусов. Это настоящий мороз, который должен был хоть как-то справиться с тем, что носил в себе Данил, тем более что он полуголый оказался на улице. Каким-то образом мой друг добрался до Светы.
Я обыскал все полки и выложил на кухонный стол то, что может сохраниться ещё долго, не считая куска батона, который уже становился похожим на сухарь с синеватым пятном на боку. Куча всяких круп и сушёные сливы в пакете. Их есть я не рискнул, не хватало мне ещё диареи, но пшеничную кашу решил приготовить сейчас. Достал маленькую кастрюлю, решив не варить много на будущее, и сделал порцию для одного. Немного соли, и уже не так отвратительно, как было с первой ложкой. Вода в фильтре чистая, должна быть таковой. Я долил ещё и оставил процеживаться.
Я смотрел всё время на экран телефона в ожидании хоть какого-нибудь повторного сообщения от МЧС, но кроме последнего, про указания оставаться дома, ничего не было. Включил телевизор, там лишь помехи. Наверное, провод оборвался, или ещё что.
Это из-за того бездомного?
Данил тогда был похож на персонажа из фильма ужасов с чужой кровью поверх всей одежды. Как же я тогда испугался, подумав, что это его обнажённое мясо, но худшее ждало впереди. Эти паразиты жили в бездомном? Что вообще его могло заставить выбежать на дорогу к несущимся на огромной скорости автомобилям посреди тёмной ночи, кроме безумия? Или невероятной боли и желания побыстрее с ней покончить…
Инопланетяне? Неизвестный вирус? Кара божья? Сейчас каждый из вариантов вполне мог быть настоящим.
Что стало с Данилом, и могу ли я помочь? Сказал бы он мне, даже если бы знал, чем всё это может обернуться? Хочу верить, что да, но я понимал и помнил слишком много, чтобы надеяться на лучшее. Теперь он там, и не в моих силах сделать что-нибудь, чтоб хоть немного изменить ситуацию. Поговорить бы с Данилом, созвониться или написать, но он не увидит, не услышит, не захочет понять. Ему это теперь неинтересно, он слишком сильно изменился. Да и я, кстати, тоже. Быть честным с самим собой – это всё, что сейчас осталось.
Я встал у окна. На улицах сотни людей, которые трясутся в конвульсиях, удерживаемые на ногах непонятно какой силой. Они трутся вокруг дома и смотрят именно в моё окно. Я не вижу их глаз, они скрыты в почерневших лицах, и белозубые оскалы прыгают от одной морды к другой. Все они смешиваются в одну массу. Возможно, кого-то из них я знал раньше, а теперь забыл, даже не желая заново вспоминать. Мне не стыдно, но жалею лишь об одном…
В прихожей раздался звонок, дыхание перехватило от этого. Я в последний момент успел упереться рукой о подоконник и спасти тело от падения на пол, ведь ноги предали его так вероломно. Наверное, я теряю рассудок, потому что тут же поднялся и пошёл открывать дверь. Звенело сначала с перерывами, достаточно короткими, и я всё равно вздрагивал каждый раз, но потом звон стал непрерывным, а стуки моего сердца пропали в этом назойливом и отвратительном писке, накрывшем всю квартиру. Я прижался к глазку и не увидел абсолютно ничего. Наверное, кто бы это ни был, он закрыл его рукой. Я вдохнул и выдохнул, и не помню даже, сделал ли новый вдох, прежде чем распахнул дверь и увидел его.
