Вниз по великой реке - страница 17

Нам стало интересно, кто же это велел Гуллу взять себя в руки.

Может, папа? Его неслучайно прозвали Улиткой. Он не любил, когда люди много ныли о своих трудностях.

– Конечно же, мы не станем требовать от тебя ничего такого, – успокоила его Робин. – Мы защитим тебя от всего.

– Я хочу к дяде Кестрелу, – захныкал Гулл. – Люди бегут.

Это продолжалось довольно долго. Всякий раз, как нам начинало казаться, что Гулл прислушивается к Робин и что ей удалось его утихомирить, тот принимался звать дядю Кестрела и талдычить про бегущих людей, которые хотят его забрать. Робин, похоже, отчаялась. Мы с Хэрном придумывали, что бы еще такое сказать Гуллу, и подкидывали ей, но через час возникло чувство, что на самом деле Гулл вовсе ее не слушает.

– Что же нам делать? – спросила Робин.

Утенок все это время сидел, скрестив ноги, и клевал носом, прижимая Леди к груди.

– Пусть подержит ее. – Он протянул Леди Гуллу, конечно же взяв ее при этом за голову.

Это помогло. Гулл ухватился за Леди обеими руками и прижал к лицу.

– Спасибо! – сказал он.

А потом повернулся на бок и заснул, прижимаясь щекой к твердому дереву. Утенок сообразил, что остался без Леди. Вид у него сделался несчастный, но он промолчал.

С этого времени Гуллу становилось все хуже и хуже.

Когда мы наутро проснулись, то обнаружили, что место, где мы вечером жгли костер, уже ушло под воду. Дерево, к которому привязали лодку, оказалось в двадцати ярдах от берега. После этого мы всегда спали только в лодке. Гулл тоже пробудился. На щеке у него, там, где он прижимал к лицу Леди, остался отпечаток. Он не шевелился – до того самого момента, пока Хэрн не начал шестом подталкивать лодку к берегу. Тут Гулл сел и воскликнул:

– Куда ты? Нам надо плыть!

– Это еще зачем? – Хэрн не выспался и потому был зол на весь белый свет.

– Мы должны спуститься к морю, и поскорее! – заволновался Гулл, и по лицу его потекли слезы, прямо по вмятине, оставленной изваянием Леди.

– Конечно-конечно! – поспешила утешить его Робин. – Хэрн, успокойся.

– Чего это я должен успокаиваться? Я первый раз слышу насчет какого-то там плавания к морю, – возмутился Хэрн. – Что на него нашло на этот раз?

– Не знаю, – беспомощно отозвалась Робин.

Однако идея, овладевшая Гуллом, не давала покоя ни ему, ни всем нам. Стоило где-нибудь остановиться, чтобы перекусить, как Гулл начинал плакать и торопить нас, чтобы мы поскорее отправлялись к морю. Когда же устраивались на ночевку, он делался совершенно невозможным. Все твердил про варваров и про бегущих людей, кричал, что мы должны спешить к морю, и не давал нам спать. Я так уставала от этого всего, что у меня почти не было сил смотреть на берега. А жалко – ведь вокруг все было новое и интересное. На второй день нашего путешествия Река потекла среди крутых холмов, поросших лесом всех оттенков, от тускло-зеленого до ярко-красного. Там было полным-полно птиц; они кружили над лесом, и небо было усеяно ими, словно звездами. А однажды мы увидели среди деревьев большой каменный дом с башней наподобие ветряной мельницы и маленькими окошками.

Хэрна очень заинтересовал этот дом. Он сказал, что такой дом легко оборонять и если там никто не живет, то хорошо бы нам в нем поселиться.

– Нам нельзя останавливаться здесь! – тут же закричал Гулл.

– Дурень, я просто предложил! – огрызнулся Хэрн.

Хэрн вообще стал все чаще и чаще злиться на Гулла. Винить его за это было трудно – Гулл кого хочешь мог довести. Из-за холмов Река сделалась узкой, и мы неслись по этому узкому руслу с совершенно чудовищной скоростью – но Гуллу все казалось, будто мы медлим.