— Нет, — произношу негромко, беря ручку, — я не передумала.
Ставлю подпись и подвигаю документ Валентину Борисовичу. Он тоже расписывается, а потом мне выдают свидетельство о заключении брака. Я даже не заглядываю в него. Встаю из-за стола и сую своему мужу.
— Ты жена, Майя, — улыбается он. — И этот документ должен храниться у тебя.
От удивления округляю глаза. У нас при таких браках свидетельство хранится у мужа, чтобы жена от горя часом на развод не подала или не сбежала.
Молча убираю документ в сумку и плетусь за Валентином Борисовичем. Уже на выходе из здания лицом к лицу сталкиваюсь с Дамиром. Замираю на месте, в шаге от него. Глазам не верю, что он держит за руку Деши — мою троюродную сестру, открыто влюбленную в него всю сознательную жизнь!
Она нарочно демонстрирует мне их паспорта и коварно улыбается, не скрывая своего превосходства. Бесстыжая! Представляю, каких гадостей она напела Дамиру обо мне, если уже сегодня он идет подавать заявление в ЗАГС. С ней!
— Проходи, Дамир, — подталкивает она его, но вмешивается Валентин Борисович.
— Вообще-то мы выходим! Или правила этикета для вас темный лес, гражданочка?
Лицо Деши идет пятнами от злости и обиды. Для нее унизительны такие замечания, а любимый жених, вместо того чтобы вступиться, делает шаг в сторону и оттаскивает ее, выпуская нас из здания.
Опустив ресницы, прохожу мимо него, тайком вдыхаю запах его парфюма и едва сдерживаю слезы. В груди ноет от желания броситься ему в ноги и умолять простить, позволить мне объясниться. Но уже поздно. Нельзя. Я — чужая жена.
Чувствую, как он провожает меня взглядом, но не оборачиваюсь. Только дойдя до машины, смотрю на закрывающуюся за его спиной дверь. Он все-таки пошел подавать заявление. Он возьмет Деши в жены и всю жизнь будет одаривать ее своими ласками.
— Не думай о них, Майя, — говорит мне Валентин Борисович. — Я уверен, ты будешь намного счастливей них. Вот увидишь, все у тебя будет хорошо.
Я не гляжу на него. Это как-то неправильно — обсуждать с мужем своего бывшего жениха. Не имеет значения, по любви наш союз или по расчету. Если я буду откровенно зацикливаться на Дамире и изливать душу Валентину Борисовичу, я разбалуюсь и перестану проявлять к нему элементарное уважение. Муж — это не жилетка для нытья. Он — опора семьи, чей статус тверд, когда рядом ценящая его женщина.
— Валентин Борисович, видит Всевышний, как я благодарна вам. Вы уже сделали для меня больше, чем я заслуживаю. Я и так чувствую себя обязанной. Не надо внушать мне, что я достойна лучшего. Вы же даже не знаете, какой грех я совершила.
— Я, Майя, слишком опытен, чтобы ошибаться в людях, — отвечает он. — А в благодарность я еще очень много всего попрошу. За некоторые вещи ты меня даже возненавидишь.
Повергнув меня в замешательство, Валентин Борисович приподнимает воротник пальто, пряча затылок от ветра в спину. В растерянности мне становится неловко от возникших нескромных мыслей. Так уж меня приучили — видеть в иноверце охотника на утехи.
Я ежусь и осторожно уточняю:
— Вы же не заставите меня…
— Майя, — не дает договорить мне, — прекращай. Твое недоверие начинает утомлять. Интимный вопрос нашего брака был оговорен еще в присутствии твоих родителей. Я намеренно подсуетился с условностями церемонии, чтобы не смущать тебя требованиями обещаний разного рода. Но кое-что мне от тебя понадобится.
