— Мужчин? — паникую я.
Валентин Борисович хмурится.
— Что-то не так?
— Нехорошо посторонним мужчинам сопровождать замужнюю женщину.
Он снова улыбается:
— Договорились. Твоим телохранителем будет женщина. Тебя устроит?
— Вполне. Только я не понимаю, почему у меня должен быть телохранитель? Без вас я не буду покидать стен дома.
— Майя, ты же не пленница. Я почти всегда занят делами. Тебе захочется по магазинам, в салон, просто погулять в парке. Возможно, ты пожелаешь учиться.
— Учиться? — удивляюсь я.
— А почему нет? Разве плохо женщине иметь профессию? Зухра, тетя Дамира, медик. И даже работает.
— Ей пришлось идти работать, когда она овдовела. Не хотела с детьми садиться на шею брата, — проговариваю я, вспоминая все, что знаю о родных Дамира. А знаю я о них больше, чем о себе. Но больнее именно воспоминание моего разоблачения. Если бы я только знала, что она перевелась в ту клинику, ни за что бы не выбрала ее. Впрочем, я с ней даже нигде не пересекалась. Выходит, она уже позже обо всем узнала, сплетничая с коллегами. Врачебная конфиденциальность ничто, когда речь заходит о порченных девицах.
Я бездумно пролистываю фотографии красивой Эллы. Фантазирую, как беспечна ее жизнь при таком заботливом любящем отце. Завидую. До боли. До зубного скрежета.
— Вы говорили, у вас два внука и внучка, — припоминаю я, подняв глаза. Лучше на детей переключиться, чем представлять, какой была бы моя жизнь, если моим отцом был Валентин Борисович.
Его настроение резко ухудшается. Улыбка меркнет. Он забирает у меня гаджет, отключает и, убрав во внутренний карман пиджака, вытирает руки влажной салфеткой.
— Мой сын преподнес мне подарок, пойдя по моим стопам и тоже впервые став отцом в восемнадцать. Его отпрыску недавно исполнилось тридцать, а он… — поджав губы, делает паузу, будто удерживает какое-то скверное ругательство. — В семье не без урода, Майя. Я вырастил этого бездельника, дал ему образование, твердый капитал для старта собственного бизнеса. Но у него в голове ничего, кроме нитки для ушей. Увы, эту пустоту я заполнить не в силах. Даст бог, тебе не посчастливится с ним познакомиться.
— Почему вас это беспокоит?
Покрутив в руках вилку и нож, он тяжело вздыхает, прежде чем ответить:
— То, что он будет издевательски называть тебя бабулей — полбеды. Хуже, что этот кобель ни одной юбки не пропускает. И ему плевать, что за девушка в моем доме — секретарша, горничная, партнер по бизнесу или… жена. Руслан совсем без тормозов.
— Зря вы беспокоитесь, Валентин Борисович. Я иначе воспитана. На километр его к себе не подпущу. А если приблизится, то и сковородой огреть могу.
Засмеявшись, он вызывает у меня мимолетную улыбку. Может, это и есть знак от Всевышнего? Этот мужчина — моя судьба, раз рядом с ним я чувствую себя под защитой?
Нам приносят ароматное мясо и желают приятного аппетита. И я вдруг понимаю, что действительно проголодалась. Неважно, с какими трудностями я столкнусь там, в семье Ярославцевых. Хуже, чем здесь, точно не будет.
Даже если я все-таки столкнусь с этим Русланом.
Наверное…
3. Глава 2. Майя
Ночью меня рвет. Ни крохи ужина не задерживается в желудке. Это не отравление, потому что меня не мучает ни жар, ни лихорадка, а последствия стресса.
Отодвинувшись от унитаза, я битый час реву, уткнувшись в полотенце. Рыдаю и молюсь, чтобы все стало, как раньше. Мама всегда говорила, что нет мужчины хуже и безжалостнее, чем иноверец. Он будет соблазнять, втираться в доверие, а потом воспользуется и выкинет. Валентин Борисович был женат дважды. Он так и не ответил, почему развелся. Еще он говорил, что мать старшего внука — мусульманка. Выходит, сын тоже расторг свой первый брак, а Руслан вырос вне веры.
