Внутренний свет - страница 3

Бывает так, что ты делаешь главное и любимое дело, но рядом с тобой обязательно найдётся тот, кому твой взлёт не всегда приходится по вкусу.

Нередко миссию трикстера2 берёт на себя начальник. И мы сетуем на жизнь, не стесняемся в выражениях, описывая его по телефону маме, и самое страшное – начинаем сомневаться в своём предназначении. В нашу голову тихо прошмыгивает самая ненавистная мысль: «А что, если это не моё?»

И ты позволяешь ей расправить крылья в своей голове, занять самое удобное место и каждый день кормишь её новыми и новыми сомнениями, подтверждающими твоё «не моё». Вскоре, окончательно убедившись в своём «не моё», ты бросаешь любимое дело, отправляясь на поиски нового, которое, увы, ждёт та же участь.

Сомнения уничтожают нас…

К счастью, моя работа и есть моя жизнь, и есть «моё». Я в этом уверена.

К полудню моя комната была похожа на консервную банку: в ней было так много людей, что казалось, тут раздают бесплатные пончики и собралась вся больница – от главного врача до уборщицы.

Такое положение дел очень сильно волновало меня. Я не понимала, зачем старушка Менди дежурит у входа в палату с предметами первой помощи, и не знала, зачем все хирурги собрались у моей постели, если снять бинты под силу одной медсестре?

Честное слово, дайте мне ножницы – и я сама расправлюсь с ними в два счёта.

Всё происходящее вызывало у меня неоднозначные чувства. Я была в нетерпении – в том самом, в каком обычно находятся дети, открывая рождественский подарок. Я загадала себе X-box и очень надеюсь, что именно он в этой красивой красной коробке.

Бинты снимались не так уж и просто.

Родители попеременно заглядывали в комнату. Белые бинты сменял слой слипшихся жёлтых, пропитанных кровью и сукровицей. Это было не только неэстетично, но и жутко болезненно.

Каждый новый слой бинтов – мои зубы сжимались всё сильнее, и в тот момент, когда мне казалось, что вот-вот мои скулы пойдут ходуном, а челюсть с треском начнёт крошиться, бинты кончились.

Я почувствовала облегчение.

Не видя своего отражения, я пыталась прочесть в глазах окружающих: что они видят? Что я теперь для них?

Их взгляды излучали совсем не то, что я привыкла видеть, ловя их на себе.

Если тебе хоть раз в жизни посчастливилось почувствовать, как восхищённые тобой люди буквально пожирают тебя глазами, если на тебя хоть один разок взглянули с завистью и восторгом – ты не спутаешь этот взгляд никогда! Ни за что! И ни с чем!

Глаза родных смотрели с любовью и жалостью, хирургов – с огорчением и неудовлетворённостью.

Без резких движений я опустила взгляд вниз – и тут же ощутила дискомфорт, кожу лица будто тянули во все стороны. Я осмотрела ноги, заострила внимание на каждом уродливом шраме. Трогала руками каждый островок своего тела.

Подняв руки к лицу, прикоснулась к нему. В голове промелькнула мысль: «Кто это?»

Страх заполнил сердце. Давящий воздух заставил грудь вибрировать. Я не могла вымолвить ни слова.

Медленно поднявшись, наконец решилась увидеть то, с чем мне теперь придётся жить.

Подойдя к зеркалу, я поняла, что в моей коробке нет X-box’а.

Вместо желанной игрушки там – старые уродливые лыжи, перешедшие по наследству от старшего брата, надев которые каждый поймет, что я – несчастный ребёнок из неблагополучной семьи.

Разочарование захлестнуло меня. Моя счастливая жизнь закончилась именно в этот момент…

Весна ворвалась внезапно. Ещё вчера снег лежал сугробами на обочинах, и дети беззаботно закидывали друг друга снежками, как вдруг – по тротуару идёт девушка в коротком платье и балетках на босу ногу. Вязаный жакет она перекинула через руку. На её лице сияет улыбка. Воздух наполнился жизнью, а солнце стало припекать сильнее.