Наблюдение за французской элитой стало его основным занятием. Герцоги, маркизы, влиятельные финансисты, генералы, чиновники – каждый из них был потенциальным источником информации. Алексей отмечал их пристрастия, их слабости, их амбиции. Кто-то был тщеславен, кто-то жаден, кто-то стремился к власти, кто-то – к красивой жизни. Он понимал, что, зная эти слабости, можно было найти подход к любому человеку. Он играл роль русского дворянина, очарованного Парижем, который приехал сюда по делам семьи, но на самом деле он был хищником, выслеживающим свою добычу.
В один из вечеров, на приёме у графини де Монтегю, Алексей заметил группу офицеров, оживлённо обсуждавших что-то в углу. Они говорили о перемещениях войск на востоке, о новых поставках провианта, о приказах, исходящих из самого сердца Императора. Алексей незаметно подошёл поближе, притворяясь, что осматривает картины на стене. Он уловил несколько ключевых слов, которые тут же отпечатались в его памяти: "Висла", "Днепр", "скорость марша". Это были явные признаки подготовки к вторжению в Россию.
Иногда он специально устраивал "случайные" встречи с нужными людьми. Например, с редактором одной влиятельной газеты, который, как было известно, имел связи при дворе. Алексей заводил с ним беседу о погоде, о литературе, о последних модных тенденциях, а потом незаметно переводил разговор на политику, задавая, казалось бы, невинные вопросы. Он замечал, как менялось выражение лица собеседника, когда он касался определённых тем, как напрягался голос.
Но не только информация была его целью. Он также пытался найти каналы для передачи своих донесений. Эти каналы должны были быть надёжными, незаметными и, главное, не вызывать подозрений. Он встречался с курьерами, шифровал послания, используя сложный код, который был известен лишь ему и нескольким доверенным лицам в Санкт-Петербурге. Каждое отправленное письмо было риском, каждая встреча – опасностью.
Алексей осознавал, что он лишь часть огромной, невидимой машины. Он был одной из тысяч нитей, но его нить была особенной, ибо он был ближе к центру, ближе к источнику. Чем глубже он погружался в эту сеть интриг, тем больше он понимал, насколько тонка грань между правдой и ложью, между союзником и врагом. Его жизнь в Париже стала игрой, где каждый шаг мог быть последним, а каждая улыбка – скрывать смертельную угрозу. Он был на грани, но именно это и придавало его существованию смысл.
Случайная встреча
Париж умел удивлять. В этом городе, где каждый уголок был пропитан историей и интригами, порой случались самые неожиданные повороты, способные изменить всю ткань существования. Именно такой поворот произошёл в один из вечеров, когда Алексей, уставший от потока информации и постоянной бдительности, решил дать себе небольшую передышку. Он отправился в оперу, чтобы насладиться музыкой и на мгновение забыть о своей опасной миссии.
В роскошном зале, где царила атмосфера предвкушения и томного ожидания, Алексей занял своё место в ложе. Его взгляд скользил по лицам зрителей, выхватывая знакомые профили, отмечая тех, кто мог бы быть ему полезен. Но затем его внимание привлекло что-то другое. В соседней ложе, освещённая мягким светом хрустальных люстр, сидела женщина.
Она не была похожа на других французских дворянок, чьи платья были украшены чрезмерным количеством кружев и бантов, а лица – излишне напудрены. Её наряд был элегантен, но сдержан, а в движениях чувствовалась какая-то необыкновенная лёгкость и естественность. У неё были тёмные, как вороново крыло, волосы, собранные в изящную причёску, и глаза… глаза, которые поразили Алексея своей глубиной и живым блеском. Они были цвета тёмного янтаря, а в их глубине скрывалась некая искра, что-то дерзкое и независимое.
