Одним из первых успехов стало установление надёжного канала связи. Через сеть старых русских эмигрантов, которые, казалось бы, давно отошли от дел, но сохранили связи с родиной, Алексею удалось наладить передачу зашифрованных донесений в Санкт-Петербург. Он использовал сложный шифр, разработанный ещё его дедом, известным криптографом, и был уверен в его надёжности. Первое послание, содержащее отрывочные, но важные сведения о передвижениях французских войск в Германии, дошло до адресата, о чём свидетельствовал тайный знак в полученной в ответ газете. Это стало маленькой, но значимой победой, подтверждающей, что он не работает впустую.
Однако, наряду с успехами, следовали и провалы, которые били по нервам и заставляли Алексея сомневаться в каждом своём шаге. Однажды, пытаясь завербовать молодого клерка из военного министерства, он допустил просчёт. Клерк, на которого он возлагал большие надежды, оказался гораздо более лояльным Наполеону, чем предполагалось, и отказался от сотрудничества. Более того, его отказ был настолько категоричным, что Алексей почувствовал холодную волну подозрения, исходящую от него. К счастью, интуиция не подвела – он быстро свернул контакт, избежав ловушки, но это стало тревожным звонком. Парижская почва была куда более зыбкой, чем он предполагал.
Осознание опасности, витавшей над ним, проникало в его сознание с каждым днём. Это был не просто страх за свою жизнь, это было чувство постоянной угрозы, словно невидимый хищник преследовал его по пятам. Алексей научился читать по лицам, по неосторожно брошенным фразам, по даже мельчайшим изменениям в поведении окружающих. Он стал параноиком, но в его работе это было необходимо. Каждый раз, выходя из особняка, он оглядывался, пытаясь уловить хоть тень слежки. Каждый стук копыт на мостовой, каждый шорох за спиной заставлял его сердце биться быстрее.
Однажды, возвращаясь поздно ночью с очередного приёма, Алексей заметил, что за ним следует какой-то экипаж. Он изменил маршрут, пройдя через несколько запутанных улочек, но экипаж продолжал держаться на расстоянии. Адреналин бурлил в крови. Он ускорил шаг, затем резко свернул в тёмный переулок. Звук колёс стих. Выглянув из-за угла, он увидел, как экипаж проехал мимо, а затем развернулся и поехал в другую сторону. Было ли это случайностью? Или его преследователи поняли, что их раскрыли? Алексей не знал, но этот случай заставил его ещё больше усилить меры предосторожности. Он начал менять свои маршруты, время встреч, даже внешний вид, чтобы не быть узнанным.
Его дни превратились в череду тщательно продуманных действий. Каждое слово, каждый жест, каждое решение было взвешено и обдумано. Он понимал, что одно неверное движение может привести к провалу всей миссии и, возможно, к его гибели. Он спал урывками, постоянно анализируя полученную информацию, сопоставляя факты, пытаясь увидеть общую картину. Париж был полон секретов, и задача Алексея была их разгадать. Но чем глубже он погружался в этот омут интриг, тем яснее становилось, что он не просто агент, а человек, балансирующий на тонкой грани между жизнью и смертью, между честью и предательством. И эта игра только начиналась.
Предчувствие грозы
Воздух в Париже становился всё более наэлектризованным. Казалось, даже безоблачное небо над городом приобрело свинцовый оттенок, предвещая скорую бурю. Напряжение между Россией и Францией росло с каждым днём, и это ощущалось повсюду – в разговорах, в газетных статьях, в лицах людей, что бродили по улицам с ощущением надвигающейся катастрофы. Алексей, будучи в самом центре этого котла, чувствовал предчувствие войны кожей.
