– Чора, почему ты не женишься? – он ответил:
– Тех, кто ходят по земле, я не люблю, а тех, кто витают в небе, не существует. (Шима Окуев. «Чора», Грозный, 1969, 85 стр.)
И все-таки, Закри суждено было испытать горечь любви. (То ли сожалея об ушедшем времени, когда думал, что никогда не состарится, то ли до сих пор не встречал девушку своей мечты.)
– Пошла бы она за меня? – спросил Закри у свахи.
– Пойду, когда все пойдут, – ответила девушка.
(В смысле, приду на похороны.)
Закри не стерпел такого оскорбления, вернулся домой и принял смерть.
Вариант 3. По другим сведениям, поводом для смерти послужило заражение от укусов собаки. Когда боли усилились и терпеть боли стало невмоготу, Закри стал отстреливать себе пальцы ног и приговаривать:
– Какой же ты трус, однако!
Завершая повествование о Гордом Закри, хочется сказать, я нисколько не сомневаюсь в том, что образ Закри не выдуман народом.
Но может ли человек обладать таким духом?
Приведу другие примеры.
Мой прадедушка по матери Муслим Эпендиев из Шали, был известным в Чечне и Дагестане народным целителем. Бесплатно лечил больных. Он досконально знал о полезных свойствах трав, место и время их цветения. В каких пропорциях и как готовить то или иное снадобье. Ничего удивительного, ведь его предки были исламскими учеными, шейхами. К тому же он считался лучшим учеником Хож-Али-Хаджи, известного алима из села Гехи.
Есть хадисы о том, что пророк Мухаммад (да благословит его Аллах и приветствует!) и его сподвижники для приглушения чувства голода привязывали к животу камни.
Я слышал от старших, что из-за ежедневного поста, у Муслима была очень тонкая талия и ему приходилось носить маленькую подушечку, чтобы на поясе держался ремень.
Кунта-Хаджи Кишиев из Иласхан-Юрта, Дохтукаев Янгульби-Хаджи из Курчалоя и Товмирзаев Чиммирза из Майртупа, как и многие чеченские авлия, много дней и ночей провели в халбате, отрешившись от всего земного. (Халбат – это уединение, своего рода келья суфия, погреб, где человек ведет аскетический образ жизни, предаваясь молитвам и размышлениям об Аллахе.)
Улхаев Шамиль, сын Баи, рассказывал:
– Мне было около четырнадцати лет, когда нас выслали в феврале 1944 года. И стар и млад, мужчины и женщины вместе находились в товарных вагонах.
Ехали мы около двух недель. Много было остановок в пути. И все это время мой отец Баи просидел на одном месте, не притрагиваясь к пище. Иногда наш эшелон останавливался, пропуская другие поезда. Попытка выйти по нужде приравнивалась к побегу. Кара была жестокой – расстрел! Не давали хоронить умерших и убитых. Едва успевали присыпать трупы снегом, как состав трогался с места. Много девушек и молодых женщин скончалось в пути от разрыва мочевого пузыря. Теперь я понимаю, почему отец отказывался от еды…
Баиев Усман рассказывал:
– Как-то мой дед купил на базаре великолепного скакуна. Случайный встречный восхищенно воскликнул: «Счастливчик! У меня-то никогда не будет такого коня». Услышав эти слова, Баи слез с коня и подарил его тому мужчине.
В истории всех народов бывают периоды, когда они начинают высмеивать то, что когда-то казалось великим и славным. Видимо, поэтому появился и следующий анекдот.
Однажды, в студеный зимний день, на улице стоял человек. Голодный, одетый бедно и не по погоде, он весь дрожал от холода. На поясе у него висел пистолет.
– Зачем тебе пистолет? – спросили его.
