Во власти чувств - страница 2

Подходя к парковке у университета, я начала искать взглядом знакомую машину. Обычно Данте, мой водитель, в это время уже ожидал меня на месте, но сегодня, видимо, было слишком людно.

– Мисс Монкриф, – раздался спокойный голос, и я наконец заметила его.

Он поздоровался, и открыл передо мной дверь, приглашая сесть.

***

Домой мы вернулись, когда солнце уже опускалось за горизонт, окрашивая небо в теплые оттенки заката. Подъездная дорожка, украшенная приглушенным светом фонарей, была почти полностью заставлена машинами домочадцев, за исключением машины младшей сестры Вивьен – в это время у нее занятия по конному спорту, и тех, что обычно стоят в просторном гараже.

Странно, что мама и папа были дома. Обычно, в будние дни они оба были заняты работой до поздней ночи. Их рабочий график в целом оставлял нас почти чужими друг другу. Совместный ужин в полном составе был скорее исключением, чем привычной частью нашей жизни.

Мама часто оставалась на дежурствах и, вопреки людским ожиданиям, не пользовалась привилегиями владельца клиники, предпочитая работать наравне с остальными. Папа и Сэм были погружены в управление «большой империей Монкриф», поэтому у них тоже практически не оставалось свободного времени.

Данте был неразговорчивым мужчиной, поэтому просто остановил машину около главного входа к дому, и открыл мне дверь.

Я старалась скромничать, называя это место «домом», но мы жили в огромном особняке, передаваемом из поколения в поколение. Да, кто-то любит чтить традиции. Порой казалось, что в нём могло поместиться еще несколько семей так, чтобы редко сталкиваться друг с другом.

Открываю массивную дверь и вижу перед собой просторный холл, в котором, кажется, все еще царит дух старой Англии. Родители старались сохранить эту атмосферу.

Массивная мебель из темного дерева, картины в изысканных золотых рамах, на которых наши предки взирают с величавым спокойствием и даже фамильный герб над камином в гостиной. Да-да, настолько сильно.

В центре холла стояла мама, беседуя с нашей домоправительницей. Видимо, она вернулась совсем недавно – её медицинская форма всё ещё не сменилась на домашний наряд.

Заметив меня, она сразу завершила разговор. В её глазах мелькнула мягкость, и, тепло улыбнувшись, она направилась ко мне.

– Как прошёл день? Сдала тест? – спросила, приобняв меня за плечи.

Прежде чем она вернула себе привычную маску спокойствия, я уловила в ее глазах едва заметную тень беспокойства. Хотя все в ней – от безупречно ровного голоса до отточенной уверенности в каждом движении – всегда внушало ощущение, что её ничто не способно вывести из равновесия.

– Думаю, да, – я постаралась улыбнуться, скидывая с себя напряжение, – Профессор, к моему удивлению, был сегодня в хорошем настроении. В итоге не стал долго нас мучить и даже отпустил всех с улыбкой, сказав, что мы справились.

Мама кивнула и чуть крепче сжала мои плечи.

– Всё в порядке? – спросила я, вглядываясь в её лицо. – Ты выглядишь… уставшей.

– Да, просто тяжёлый день, – выдохнула она. – Пациенты шли нескончаемым потоком. Мне точно нужна доза качественного сна.

Я слегка нахмурилась, чувствуя, что дело не только в этом. Она выглядела обеспокоенной, хотя и старалась этого не показывать.

Я знала, что работа забирала все ее силы. Маме приходилось часто жертвовать собой, но медицина для нее была смыслом жизни. Вряд ли бы она могла жить без этой динамики и постоянной активности. Трудно представить, что она сидит дома и занимается им, тратит свободное время на шоппинг или перепроверку своих рецептов – она бы, наверное, просто с ума сошла.