Во власти чувств - страница 5

Дверь в его кабинет была приоткрыта, поэтому я даже не стала стучать. Папа ждал меня – об этом говорило всё, начиная с приглушенного света настольной лампы до моего любимого, заранее приготовленного на подносе кофе.

Согласна, для дочери английского герцога было странно любить что-то кроме цейлонского чая. Тут я была сильным исключением.

– Присаживайся, – сказал он, чуть привстав с кресла и кивнув на стул напротив. – Латте с солёной карамелью. Как ты любишь.

Я скользнула взглядом по чашке, но даже аромат любимого напитка не вызвал привычного удовольствия. Меня куда больше интересовало, зачем я здесь. Волнение подступало к горлу, и даже интерьер кабинета: массивные книжные полки, кожаные кресла, приглушённые коричневые тона – внезапно начал казаться слишком мрачным и давящим.

Я осторожно опустилась на стул, сцепив пальцы в замок.

– Я что-то натворила? – наконец решилась задать вопрос я, стараясь разрядить обстановку. Молодец, Эмилия, умнее вопроса задать ты не могла, – Что бы это ни было, я не со зла, – всегда лучше признаться сразу, чем это сделает он, хотя я до конца не понимала, в чем же именно.

В другое время папа, наверное, усмехнулся с моей растерянности, но сейчас его лицо оставалось напряженным. Он смотрел на меня тяжёлым, задумчивым взглядом, и в этой тишине я вдруг поймала себя на мысли, что впервые за долгое время не могу понять, о чём он может думать. Даже близко нет мыслей.

Наконец, он глубоко вдыхает и, переплетая пальцы в замок, медленно произносит:

– Ты ничего не натворила. Мне просто нужно обсудить кое-что. Вернее, кое-кого.

Папа берет в руки ручку Montblanc, и я замечаю, как ее нервно крутят его пальцы. Не выдержав, я прерываю затянувшуюся тишину:

– И кого же? – спрашиваю, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

Он поднимает глаза, словно только что вспомнил, что я тут, и, говорит, с трудом скрывая внутреннее беспокойство:

– Не нервничай, просто послушай. Решение будешь принимать ты.

Конечно, это легко сказать! Сам-то он едва сдерживает волнение. Эта гнетущая атмосфера давила на меня сильнее, с каждым его словом. Да я бы сейчас лучше занималась вскрытием лягушек или переписывала теоретически заметки по анатомии, чем сидеть здесь и ждать продолжения разговора, который явно не сулит ничего хорошего.

– Лиам Аллистер просит твоей руки.

Эти слова повисли в воздухе, будто они – неизбежность, от которой уже нельзя было уклониться.

Глава 2.

Слова папы эхом отдавались в моей голове. Грудь сдавило так, что я едва могла дышать, воздух в комнате стал казаться слишком тяжелым. Я не могу подобрать слов, чтобы описать состояние шока, в котором сейчас нахожусь. Вокруг меня всё кажется размытым и нереальным, словно я нахожусь в каком-то кошмаре, из которого невозможно проснуться.

– Ты о ком? – мой голос был почти не слышен, срывался на шепот.

Надеюсь, это не тот человек, о котором я думаю. Лучше уточнить. Возможно, я не так расслышала и он говорит о каком-то другом человеке, однофамильце. Или это просто нелепая ошибка…Розыгрыш, на крайний случай.

– Лиам Аллистер, – он произносит это имя спокойно, – Он присутствовал на последнем благотворительном вечере. Даже пожертвовал круглую сумму.

Не понимаю, зачем это нужно было сейчас упоминать, но по папе было видно, насколько самому ему был неприятен этот разговор. Он не смотрел на меня. Сосредоточился на безделушках, расставленных на полке – маленьких фигурках, привезенных им из разных стран.