В глазах цвета нежной синевы вновь искрится насмешка. Накрываю его ладонь своей рукой, и мужчина мягко тянет на себя. Затем вытаскивает из машины наш ужин и, слегка касаясь моей спины, чуть подталкивает вперёд.
— Не волнуйся. Мост, хоть и не вызывает доверия, очень крепкий. Проверено на себе.
Вниз ведут ступеньки: склон довольно крутой. И я боязливо ставлю ногу на металлическую конструкцию. Переношу вес тела и, чуть поколебавшись, уверенно шагаю дальше. Здесь на мостике совсем другая атмосфера. Как будто с одним шагом поменялся мир вокруг. Даже не так. С правой стороны один мир, с левой — другой. Где тишина и спокойствие зовут в свои объятия, обещая умиротворение и молчаливое понимание. Вода блестит и переливается бликами отражения луны. Почему-то это все отзывается в душе.
— Мира, проходи вперёд, — понимаю, что я застряла в центре, и начинаю продвигаться дальше, облегченно замечая, что в мужском голосе напрочь отсутствует раздражение.
Оказалось, что другая сторона берега, вытянутого в длинную узкую полосу, куда мы вышли, тоже омывается водой. Это устье?
Нервничать я начала, когда Мариб взял меня за руку и потянул за собой, двигаясь чуть впереди. Но молча подчинилась, следуя за мужчиной.
— Ну вот, — он подвёл меня к срубленному дереву и протянул раскрытый пакет, — доставай ужин — надеюсь, он не до конца остыл.
Дерево ровно и очень высоко спилено, диаметр сруба немаленький, и его правда можно использовать как стол.
Я разместила несколько блюд, среди которых есть мясо, картошка с баклажанами и пара салатов. А ещё он даже пирожные захватил.
— Наконец!
Мы, не сговариваясь, молча налетели на поздний ужин.
А Мариб пару раз даже успел подколоть меня по поводу того, что леди не пристало так набрасываться на еду.
— Ну-ну, — тут же парирую, — а с набитым ртом тоже разговаривать некрасиво!
— На самом деле, я даже рад, что ты не из тех, кто полчаса ковыряется в листьях салата.
Я, насмешливо оглядев тарелки, прежде чем впиться зубами в потрясающий сочный кусок телятины, замечаю:
— Ага. Поэтому вы их и не взяли.
— Догадливая девочка, — снова ехидничает он… впрочем, как и всегда. И меня это уже не напрягает. Даже очень нравится. Мне вообще нравится его дерзость, упёртость и своеволие. Он уже совсем не такой страшный, как показалось изначально.
Опустошив контейнера, сладкое мы оставили на потом.
А Мариб, слегка дотронувшись до моего плеча, указал на воду.
— Смотри, утки приплыли. Ждут, пока им перепадёт что-нибудь вкусное.
Перевожу взгляд на потревоженную мерцающую гладь и замечаю движущиеся тени. Точно, уточки.
— Бросите им что-то? — поворачиваюсь к Марибу и отмечаю, что он подошёл вплотную и стоит теперь, почти касаясь меня.
— Я своим делиться не привык. Я жадина.
Какое-то время мы наевшись до отвала просто стояли и смотрели вдаль. Каждый из нас погрузился в свои думы.
Вечерняя прохлада проникает в легкие, даря ощущение комфорта. Так хорошо и спокойно. Но все равно как-то грустно.
Что я буду делать потом? А он?
Из размышлений меня выдергивает задумчивый мужской голос:
— Скажи, а твоя… — Мариб запинается, подбирая корректные слова, — особенность… как-то мешает тебе?
16. Глава 15
Я удивленно смотрю на мужчину. Вопрос выбивает меня из колеи. Никто никогда не интересовался этим. А я, наверное, могу книгу написать о том, НАСКОЛЬКО это мешает мне, но уверена, что Мариб спросил из праздного любопытства.
