– С кем ходил-то, хоть помнишь?
– Да, товарищ один позвал… Ну, как товарищ? Служили когда-то срочку вместе. Ты его не знаешь… И две дамы. Этих я и сам не знаю…
– Ну, это как раз понятно… – Мальцев усмехнулся.
– Ничего тебе не понятно, Семёныч! – вскричал Матеус, резко подскочив из кресла. – Потому что мне и самому ни черта не понятно. Проснулся-то я одетый!
– В смысле?
– Вот, в том самом смысле! Что не совсем одетый, зато надета на мне та штука, которую при случайных связях используют. И штука эта, судя по всему, использованная! Да только я не помню, Семёныч, где и с кем её использовал! Потому что вообще ни черта не помню. Как коньяк пили – помню, как пивом запивали – помню…
– Извращенец ты, Матеус. Кто ж коньяк с пивом мешает?
– Вот и я думаю… Короче, случилось так, что вроде дело было, а рассказать-то и не о чем! А что у нас самое интересное в любовных похождениях? Правильно, Семёныч: поделиться впечатлениями с товарищами! А впечатлений-то как раз и нету!
– Ну как же нету? Уж полчаса твердишь про свой конфуз…
– Не… Ну всякое бывало! – подхватил тему прапорщик. – Было даже так, что и совсем никак… Это когда за один вечер пришёл я по очереди в четыре места – и во всех четырёх местах мне отказали. У одной аккурат муж вернулся, у второй ребёнок заболел, у третьей – не помню уже, какой-то скандал с соседями… А четвёртая занята оказалась, опередил меня кто-то…
– Ты Ольгу-то не посещаешь? – спросил Мальцев, просто чтобы задать какой-нибудь вопрос.
– Это Крещенскую, что ли? – приподнял бровь гость.
Ольга была Крещенской, потому что познакомились с ней друзья вечером в канун Крещения. Вопреки традиции, никаким морозом в этот день не пахло, наоборот: накануне навалил снег, а утром наступила оттепель.
Владимир с Матвеем в этот вечер тихо пили пиво возле Центрального рынка. А мимо проносилась стайка молодых девушек, одна из которых работала с Мальцевым на заводе.
– С праздником вас! – окликнула она сослуживца.
– И вас с Крещением! – отозвался Мальцев.
Как получилось, что дальше пошли они все вместе, вшестером, Мальцев не запомнил. Девиц было четверо, и одна из них, молодая и круглолицая брюнетка, отчего-то буквально повисла на его друге.
– А куда мы идём? – осведомились мужчины.
– Как куда? В проруби купаться! – был ответ.
– Э, нет! Так мы не договаривались! В проруби мокро и холодно! – сразу запротестовал старый воин. – Да и вообще, еврей я, нам на ваше Крещение купаться не положено.
Был ли Зайкин евреем, Мальцев не знал. То есть за долгие годы дружбы ни разу об этом не слышал. Однако причина показалась дамам серьёзной, и они восприняли её с уважением. Поэтому на прорубь пошли только три из них, а Матеус с новой подружкой повернули обратно.
– Айда с нами, а то у меня ключей от квартиры нет! – громко шепнул он тогда Мальцеву в ухо, и тот, прежде чем понял, что речь идёт о его квартире, уже шагал рядом.
И пришлось ему в ту ночь спать на раскладушке в собственной кухне…
А утром в дверь кухни постучалась одетая в пальто и шапку девица.
– Закройте за мной дверь, пожалуйста, а то ваш друг спит.
…Друг на самом деле не спал, но был как-то озадачен. А дама ушла со следами обиды на лице.
– Что случилось? – спросил Мальцев, войдя в комнату после того, как выпустил гостью.
– Да что? Открываю глаза от того, что вода рядом плещется. Смотрю – она на корточках по комнате ползает, полы моет. Ну я и спросил: «Ты жить, что ли, здесь хочешь остаться?»
