– Отведаю. Не козье молоко, конечно, но тоже, поди, полезная?
– Тогда пойдём, сам из погреба достанешь, я тебе скажу, где стоит…
Владимир вышел из кухни в коридор и поднял за железную ручку дверцу в полу.
– Фонарь возьми только, а то лампочка всё время гаснет – сыреет, что ли? Свалишься ещё, чего доброго…
Он взял протянутый фонарь и спустился по крутым деревянным ступенькам.
– Картошки-то нарыла… Куда столько? – спросил снизу.
– А куда ж её? Она ведь растёт, не спрашиват…
– Не спрашиват… – передразнил сын, – чё говоришь-то как?
– Перенимаю язык народа. Руса вульгата, – отозвалась Зинаида Петровна. – Смотри: огурцы видишь в банке? За ними помидоры… А за помидорами, в газету завёрнутая, она и есть.
– Чтоб менты, если что, не заметили, обернула?
– Нет, чтобы видно было в темноте хорошо. Мало ли… Доставай её и неси сюда. Только аккуратно неси, другой нету. Не к соседям же бежать, просить?..
Мальцев, как она велела, аккуратно снял банку с полки и не разворачивая понёс к лестнице. Поставил фонарь на пол и стал подниматься наверх.
– Давай её сюда! Давай – не уроню я! – мать перехватила у него банку и отнесла на кухню. Через минуту следом появился и Владимир.
На столе уже стояли небольшие стопки.
– Со мной хочешь?
– Отчего ж? Не всяк день сын серьёзны вопросы спрашиват!
Владимир промолчал, хотя ему всё и так уже стало ясно. Можно было и не пить… Но соблюсти ритуал следовало.
Он наполнил себе и матери посуду.
– За встречу! – сказал. – И за вульгату твою. А то козу заведёшь, ещё и заблеешь, чего доброго…
– За остроумие своё выпей! В детстве от тебя сплошное горе было, и вырос – издеваешься только над старухой.
– Так я не со зла ж! Потешить тебя хочу! Да и не старуха ещё…
– Внучку лучше б привёз, она бы бабку ой как потешила!
– Девочку надо было родить, тогда и внучка со мной была бы теперь. С мальчишки-то какой спрос?
– У тебя жена девочка была. Красивая к тому ж! Я и не ожидала, что такую найдёшь. Глуповата, правда, – у меня куры во дворе такие… Но родить смогла; вот только ты дурак оказался!
– Какого вырастила, таким и оказался! Да тесть ещё будто специально вредил…
– Да, тесть паршивый попался – эт верно. Он тебе день-ги-т за машину отдал?
– Переводит каждый месяц. Полгода ещё осталось.
Автомобиль при разводе стал единственным предметом спора. Решили, что Наде он нужнее оттого, что дочка с ней, однако сама она не водила, так что машину сразу прибрал к рукам её отец, который теперь должен был выплатить Владимиру означенную сумму.
– Пропивашь, небось, деньги-т?
– С чего ты решила?
– С того, что вообще: пьянствушь только со своим Матеусом да по девкам таскаться.
– У него получается хорошо, вот и стараюсь опыт перенимать.
– Если ты думать, что мужчина – тот, кто женщин, как кот, метит, то ошибаешься.
– А кто же, по-твоему, мужчина?
– Тот, кто чувство комфорта создаёт. Безопасность, удобство; радость, опять же…
– И много мужчин в твоей жизни чувство комфорта сумели создать?
– Хотели-т многие! Да ток я-то особенная; под меня не подстроишься больно-т!
– Вот и все такие же. Особенные…
Мать немного помолчала.
– Машину-т нову покупать не думашь?
– На кой она мне?..
– Ко мне ездить. Да и пить, чай, меньше бушь, коль за рулём-т!..
– Нет. Вот кабы она сама меня умела домой пьяного возить, тогда бы подумал.
– Зато, может, внучку всё-таки привезёшь?
– Когда это ещё будет!..
– Теперь, коли снова жениться надумашь, с дитём бери. Сваво, если надо, позже сделашь. Оне, коды с дитём, к тому ж и поумнее, чем малолетки-т эти…
