– Говоришь ты и сейчас живописно. Я б так не смог! – восхитился Бакланов.
– Что касается Нади… – Мальцев словно не услышал последнюю реплику. – Она по-своему интересная… Любознательная. Хочет понять устройство мира! Только ей надо, чтоб этот мир был как дом с садиком вокруг, по которому она бы ходила, лейкой, что нужно, поливала, а ненужное выпалывала. Гектар, от забора до забора. Остальное – где-то далеко и неважно… И мужчина ей нужен не физик, а мистик.
Бакланов вытаращил глаза:
– Мне бы твои проблемы! Тебе ж все мужики завидовали! Таких красавиц на руках надо носить, а не о мироздании с ними спорить…
– Какое-то время я тоже так считал. Она бесподобна – и как жена, и как любовница! И даже домохозяйка неплохая!.. Да и как мать ребёнка… Но эта разница… Ты даже не представляешь, насколько союз с ней был изначально безнадёжен!
– Тем не менее ты её всё время вспоминаешь!
– Так встретил сейчас, когда к тебе шёл! Вместе с дочкой. Вот благодаря дочке и поддерживаем дипломатические отношения. Да ещё библиотеку при разводе почти всю ей отдал, она попросила – не смог отказать.
– Книги читать любит?
– По-моему, больше любуется, как они на полке стоят. А вот я иногда прошу что-нибудь почитать.
Он несколько секунд помолчал. Затем произнёс:
– Вообще, она в мою жизнь будто ледокол вошла! Никогда подробностей никому не рассказывал: интимно это… Но тебе сейчас коротко скажу. Потому что не могу пережить до сих пор… Переварить, осмыслить и отпустить…
– Думаешь, стоит? – усомнился Бакланов.
– Не знаю… Не Матеусу ж такое рассказывать? Да и давно это было… Можно, наверно, уже?..
И он заговорил медленно, стараясь подбирать слова, которых явно стеснялся. Леонид слушал не перебивая.
– В тот день, когда она пришла… Я думал: попьём чаю с пирожными, потом немножко погуляем, и я скажу, что не надо этих встреч больше… У каждого свой путь, и всё такое… Вошла она в комнату… Взяла меня за руку… И вдруг – как-то резко – оказалось, что мы уже стоим возле стола и целуемся. Даже не понял, как… Недолго, секунд пятнадцать, наверно, всего. И вдруг она меня отталкивает; «Подожди!» – говорит. Я отступил, стою… А она несколькими движениями сбрасывает с себя абсолютно всю одежду, идёт к дивану, ложится и зовёт: «Теперь иди ко мне!» И у меня всего пара секунд на раздумье, и я понимаю, что надо бы сказать: «Девушка, встаньте, оденьтесь, уходите и больше так не делайте!» Но сказать так выше моих сил. И я послушно исполняю всё, что требуется… И это при том, что у неё ничего прежде с мужчинами не было! Она даже ни разу не целовалась! Зато теперь – я её пленник! Надя прекрасна! Она не просто женщина, она рождена для любви, никакой игры, ни капли искусственности. Чиста, как солнечный свет! Вот Ларина у Пушкина отдалась душой в письме, а эта – сразу всем телом… И это такой подвиг был с её стороны, такой красивый вызов всем вековым устоям, что я влюбился весь и сразу. Забыл всё, о чём думал. Как проводить и проститься хотел… А ведь я ж за другой в это время ухаживал! С которой познакомился месяцем раньше и плавно круги сужал: цветы подарить успел, в кафе посидели… И с которой, кабы не Надя, через неделю-две ждал близости! А вместо этого пришлось неделю прятаться, трубку не брать! Потому что сам себе ещё не верил, думал: вдруг Надя опомнится да не придёт больше?.. И уже только потом, после второго раза, позвонил этой даме и во всём признался. Прощения попросил и трубку положил.
