Из-за пара губернатор перестал видеть потолок бани. Появился повод сомкнуть глаза и расслабиться. И он сомкнул, на мгновение, но тут же привёл себя в чувства. Заплеснув на лицо бурлящей воды, он провёл ладонями по щекам.
Жизнь в стенах коллегиальной ратуши не давала покоя даже господам, что роются в бумажках меньше всего. Невротиком Мейтна себя не считал, однако один из местных коллегиантов без зазрения совести навешивал на него этот поганый ярлык. «Попросту судорога. Никакого эмоционального дискомфорта, никакого волнения – обычная череда рефлексов». Он вновь опустил шею, прокатил её по гранитному борту и развёл пузыри вокруг.
Отныне в голове возникали лишь безоблачные раздумья. Воспоминания о былом перемешивались с милыми глазками коллегианток, издёвки над подчинёнными путались с лязгом половников в общей столовой. Благо, между делом подумал Мейтна, он уже давным-давно кормится сам – в обход громадных ручищ и засаленных жабьих пальцев, после которых тут же хочется вернуть взгляд на поднос и уже никогда в жизни не поднимать.
Поток мыслительного трёпа продолжился, и он почему-то вспомнил о вчерашнем собрании в малом зале, о дурном запахе в туалете под лестницей, о двух близнецах, слонявшихся по ратуше и взявшихся словно из ниоткуда; о фейерверке, об убранном газоне на заднем дворе, о звероногах, о виолончели, играющей ровно в полночь, и, наконец, о костюмах, что были сшиты специально ко всем праздничным дням. «Кстати, о костюмах. Завтрашний ещё не починен. Где носит Франку, когда она так нужна? Ладно, если хочет поиграть с огнём, то… пусть. Пусть, я подожду».
Вдруг кожу Мейтны обдало прохладой. С предбанника сквозь пар просочился луч света, а на деревянную половицу ступила чья-то нога. Прищурившись, губернатор поводил шеей по краю ванны. Прошло ещё два шага, прежде чем Мейтна умерил свой прищур. Всё было ясно.
– Портной, не ожидал тебя здесь увидеть.
Неизвестный остановился, шаркнул сланцами и, когда хозяин увёл от него взгляд, легонько засеменил.
– Губернатор, вы сами сказали, что в этот день баня свободна. Похоже, вы меня обманули.
– Разве? Я говорил про сегодня? Ох, прости, дружище, наверное сказал невпопад.
– Ничего-ничего. В компании мыться куда приятней.
– Не в моей компании, думается.
Уголки губ Мейтны вытянулись – незаметно, как и всегда, – уколов меж тем ямочки на бледных щёках.
– Что же вы? Тут с вами хотела бы пообщаться половина Коллегии. Как никак, это единственное место, где можно узнать кого-то поближе.
– Портной, думаешь, я тот, с кем им будет интересно перекинуться парой фраз?
– Речь идет не про пару фраз, а про целую биографию. Вы хоть раз кому-нибудь открывались?
– Тебе. И этого достаточно.
– Я не в счёт. Скука заставляла вас… скука и время, что вынуждает быть рядом со мной. И вообще, мне кажется, не все истории, которые вы мне поведали, до конца правдивы.
– А мне есть толк их придумывать?
– Скука, губернатор, еще раз – скука, – неизвестный, что только недавно тихо перебирал ногами, размашисто шлёпнул ступнёй по воде. – Есть подозрения, что именно она и подталкивает вас к разного рода вранью.
– Да, ты прав. Стоит чаще раскрываться перед другими, – Мейтна, увидев, как полноватое тело Портного опускается в буйные пузыри, медленно отплыл к углу ванны. – Так будет больше поводов попускать пыль им в глаза.
– О чём и я, мой господин, о чём и я… кстати, ваш рабочий жакет почти доделан. Осталось пришить серебряные нити к низу и подточить правый лацкан. Дело на один час. Завтра, обещаю, вас будет не узнать.
