— Рон!
— Много говоришь, — прорычал Рон у самого её уха, и Жозефина снова задохнулась, ощутив на ягодице горячую ладонь.
— Прости, — легко согласилась она и подалась навстречу уже исчезающей руке, но в этот же миг оказалась обманута — вместо тёплого прикосновения она получила раскатистый шлепок, больше звучный, чем болезненный.
Жозефина резко выдохнула, когда шлепок повторился, а от места прикосновения побежала волна мурашек, сразу же накрывшая низ живота.
— Ты обманула меня, — несмотря на раскатистые нотки, голос Рона у самого уха всё ещё звучал мягко, будто кошка играла со своей добычей.
— Я больше не буду, — торопливо согласилась Жозефина и снова подалась навстречу горячей руке. На сей раз, врезавшись в кожу, та остановилась и просто сжала её тело.
Жозефина чуть подалась назад, приподнимаясь на четвереньки, но успела лишь выставить бёдра, потому что руки её снова оказались пойманы и вытянуты над головой.
— Рон… — выдохнула она, уже сама не зная толком, о чём хочет попросить.
Пальцы Рона, неожиданно прохладные, скользнули в ложбинку между ягодиц и дальше прошлись по плотно сжатой щёлочке. Жозефина не мешкая раскрылась навстречу, позволяя им скользнуть внутрь. Девушка закусила губу, когда они чуть повернулись, оглаживая её внутри и прогнулась ещё сильней.
— Хватит, — выдохнула она.
— Отпустить? — Рон снова легонько куснул её, теперь уже за шею.
— Нет!
— Как скажешь, — прошептал он уже совсем по-другому, пробрался носом под пропотевшие прядки волос и, поймав губами выпирающий позвонок, вошёл в Жозефину целиком.
Жозефина прогнулась, тяжело дыша и заставляя себя привыкнуть к новому ощущению. Чуть сжала бёдра, стараясь почувствовать каждую клеточку наполнившей его плоти.
— Да… — выдохнула она.
Рон подхватил её под бёдра, фиксируя и одновременно лаская другой рукой, а потом задвигался неторопливо, но сильно, почти полностью покидая отвечающее каждому его движению тело.
Жозефина тяжело дышала. Сердце гулко билось в груди, и жар становился всё более невыносимым, пока не взорвался наконец волнами наслаждения.
— Скажи, что ты моя, — прошептал Рон, и на сей раз в его голосе Жозефина ощутила настоящий страх, будто она могла бы ответить «нет».
— Я твоя, — она запрокинула голову Рону на плечо и попыталась нащупать его губы.
Рон отпустил её руки, обнял и, плотно прижав к себе, толкнулся последний раз. Жозефина ощутила, как содрогается в оргазме плотно прижавшееся к ней тело, а затем Рон скользнул в сторону, — но только за тем, чтобы тут же снова притянуть Жозефину к себе.
Она так и лежала, не снимая повязки, вслушиваясь в размеренный стук сердца в сильной груди и время от времени принимаясь покрывать её поцелуями.
— Я - твоя, — повторила она, когда стук сердца немного утих, и всё-таки отодвинула повязку в сторону. — А ты, Рон?
Их взгляды встретились, и на мгновение наступила тишина.
— Конечно, — сказал Рон.
— Ты никогда не будешь принадлежать другой?
Рон покачал головой и чуть улыбнулся, будто бы расслабляясь.
— Я ждал тебя всю жизнь. И никому не принадлежал, кроме тебя.
Жозефина приподнялась, отталкиваясь от его груди, и тоже чуть улыбнулась, но от этой улыбки по телу Рона пробежал холодок.
— Хорошо, — сказала Жозефина. — Потому что, если это случится — я уничтожу тебя.
Не дожидаясь ответа, она прильнула губами ко рту Батлера и проникла в него языком — не встречая сопротивления, но и не требуя ответа.
