Сам парень был молодым — ему едва минуло двадцать семь — и приходился братом одному из охранников. Возраст вызывал у Рона определённые сомнения, но все, кто знали Жерома Лефевра, утверждали, что человек он надёжный и к легкомысленным поступкам не склонный. Рон склонялся к тому, чтобы поверить рекомендациям, но перед тем как утвердить Жерома на должность, всё же решил побеседовать с ним лично.
С мрачным удовлетворением он обнаружил на лице Лефевра рваный шрам, пересекающий скулу, который, по его мнению, лишал этого сравнительно молодого парня всякой привлекательности.
— Откуда? — спросил он, без особого стеснения указывая на эту метку, но Жером лишь повёл плечами. Он был молчалив и необщителен — ещё одно качество, говорившее в его пользу. Лефевр его полностью устроил, и Рон сообщил Жозефине о том, что занятия будут продолжаться. Новость эту Жозефина восприняла так же спокойно, как и всё остальное. Несмотря на явную угрозу жизни, Жозефина явно пребывала в какой-то собственной эйфории и на все вопросы отвечала только: «весна».
Весна же тем временем подходила к концу, и Рон уже начинал задумываться о небольшом отпуске — летняя жара в мегаполисах всегда была для него невыносима. С этим же небольшим путешествием он хотел совместить и задуманную перепланировку второй квартиры — пока что там был лишь оборудован проход в их собственную и обустроено временное помещение для охраны.
Развод входил в стадию вялотекущей — и потому малобеспокоящей проблемы. Рон почти полностью поручил это дело юристам, которые никак не могли пробить упрямство проявлявшей беспрецедентную жадность Дезире. Она упорно требовала половину акций «Батлер корп», что выглядело смешным со всех точек зрения — Дезире не вложила в компанию ни одного кредита, никогда не работала там и не собиралась заниматься бизнесом. Рон в свою очередь предлагал вполне гуманные, по его мнению, условия — пожизненное содержание и три особняка, купленные за время совместной жизни.
Хорошая на первый взгляд идея с компроматом терпела явный крах — всё грязное бельё Дезире было настолько на виду, что откопать что-либо ещё не побывавшее в новостях было просто невозможно.
Рон уже склонялся к тому, чтобы закрыть вопрос и забыть о нём, тем более, что Жозефине явно было всё равно.
Неожиданно помощь пришла от человека, от которого Рон меньше всего ожидал её получить: Карлита, с которой Рон с некоторых пор избегал всяких личных контактов, случайно стала свидетельницей его разговора с рекомендованным Бёлером адвокатом.
— Простите, что вмешиваюсь, — произнесла испанка, когда адвокат ушёл, и Карлита осталась с Батлером наедине, — но почему вы не хотите просто переписать основные производства на доверенных людей?
Рон задумчиво посмотрел на Карлиту.
— Кого вы имеете в виду? — спросил Батлер мрачно.
— Не себя, конечно, — Карлита покраснела, но отступать и не думала. Только, напротив, переместилась на диван поближе к столу шефа. — Это же стандартная схема. Можно распродать объекты по бросовым ценам, а активы вложить в образовавшиеся дочерние компании.
— А затем объявить себя банкротом и потерять репутацию? — закончил Батлер мрачно.
— Не обязательно. Вам ведь нужно пройти один узкий период — когда суд будет проводить экспертизу стоимости акций. Вы можете пойти на уступку и предложить госпоже де Мортен их рыночную стоимость.
— Я уже пробовал, — Батлер встал из-за стола и пересел на диван напротив. — Она хочет мою фирму. Деньги как таковые ей не нужны.
