– Просто сидим, разговариваем, на звезды смотрим, – беззаботно ответила Оксанка.
– И страшные истории рассказываем, – добавил Санек. – Только Костька боится их слушать. Такой же, как его собака.
– Неправда! – возмутился Костя.
– Настя, а ты знаешь какую-нибудь страшилку? – спросила Оксанка.
Настя пожала плечами.
– В лагере я их много слышала, но сейчас уже не помню. Да и не люблю я их слушать. Глупости все это, детство. Скажите лучше, почему село ваше Огневым называется? Пожары, что ли, часто были?
– Да нет, – Егор засмеялся. – Пожаров не было. Огонь тут вообще ни при чем. Наше село раньше немножко по-другому называлось, просто название со временем сократили и переделали. Мне дядя Степан рассказывал. Когда здесь люди впервые поселились, тут волков было очень много. По ночам из лесу со всех сторон их глаза светились. Потому и село назвали Волчий Огнь. А теперь просто Огнево. Но волков у нас до сих пор много. Для тех, кто в школу из других деревень ходит, даже интернат при школе организовали. Зимой они там всю неделю живут, только на выходные их домой отвозят. А иначе серые могут дорогой налететь.
– А мы сегодня тоже волка видели, – сообщила Настя. – Здоровенный такой. Я не разглядела, но папа говорит, что у него уши рыжие были.
– Да ну! – сразу оживился Костя. – А ты знаешь, что это волк-людоед?!
– Да уж не бреши! – фыркнула Оксанка. – Никого он не ел.
– Но мог бы, – не пожелал отказываться Костя от своих убеждений.
– Обычный волк, – сказал Егорка. – Просто большой очень и наглый. Да окрас необычный, приметный. Вот и плетут о нем небылицы, а ты подхватываешь.
В этот момент Пушок, сидевший у Кости на коленях, встрепенулся и затявкал куда-то в темноту. Оксанка ойкнула и испуганно прошептала:
– Смотрите.
Во тьме блеснули и погасли два огонька. Потом снова засветились, но уже ближе.
– Светлячки, – неуверенно произнес Саня, стараясь успокоить скорее себя, чем приятелей.
Но вот из-за облака выкатилась луна и осветила огромного зверя в нескольких шагах от мельницы. Волк стоял неподвижно и смотрел на ребят.
Настя машинально сжала руку Егора. Ей казалось, что зверь смотрит прямо ей в глаза.
– Это он, рыжеухий, – прошептал Костя.
– Много ты знаешь, – так же шепотом ответила Оксанка. – Когда это ты его ухи разглядеть успел?
– А кто еще подойдет так близко?
– Эй! Пошел прочь! – крикнул Егорка.
Ребята присоединились к нему, пытаясь криками прогнать непрошенного лесного гостя. Волк даже не шевельнулся. Насте казалось, что зверь по-прежнему смотрит ей в глаза.
Наконец, волк попятился, потом развернулся и потрусил к лесу.
– Идем! – поднял всех Егорка. – Быстрее возвращаемся!
– А если вернется? – с опаской спросила Настя.
– Не вернется. А если что, нас много, все равно не кинется.
Всю обратную дорогу молчали. Облегчение почувствовали, лишь когда оказались в центре села и услышали переливы гармони, повествующей о печальной истории Хаз-Булата. Словно вторя рыжему Борьке, из леса донесся протяжный тоскливый вой.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Семейство Сиверцевых влилось в общество огневцев, скоро об их переезде перестали судачить. Сам Сиверцев бывал дома не часто, а когда возвращался из рейсов, занимался ремонтом второго этажа своего старого дома. Его жена с утра до вечера проводила время в школе. Стараниями новой учительницы «оболтусы» и «лоботрясы», как называла их Мария Федоровна, подтянулись и с успехом перешли в следующий класс.
