Холодный ветер кричал в ушах, когда вырколак безумно мчался на очередной редут, где прятался противник. Они перепрыгнули ров – перед ними с оголёнными саблями и копьями стояло двадцать человек. Мальчишек, если точнее. Михей чувствовал, как страх плотной стеной сковал их. Глаза юнцов с ужасом вперились в вырколака, не смея моргнуть. Михей уловил звук, как они сглотнули, пытаясь смягчить пересохшее горло. Капли пота стекали по лбам, а липкие и влажные руки скользили по древкам копий и эфесам мечей. Вырколак обожал играть со своими жертвами. Он не спешил, смаковал каждый момент. Внутри Михея всё сжалось в предвкушении смертельного прыжка. Кто первый нанесёт удар? Вырколак или солдаты?
– За Седмиградье! – раздался хриплый возглас, который никто не поддержал.
Вырколак уставился на смельчака и клацнул зубами. Михей понимал – тот обречён.
Один большой прыжок – и острая пасть впилась в горячую плоть, разрывая гортань. Рот заполонил привкус мяса и крови, текущей тёплой струёй. Если бы не тело вырколака, Михей бы сблевал. Смельчак не успел понять, что умирает, как форта и жизнь покинули тело – золотой дымок направился куда-то вверх, чтобы его поглотили лидерец или жрецы ордена Талта. Удивлённый взгляд уставился на Михея. Почему-то их лица всегда застывали в удивлении. Будто они не могли до конца поверить, что их жизнь оборвалась так стремительно и ужасно.
Раздался крик.
Ещё один.
И ещё.
Бездействие, что охватило солдат в редуте, исчезло, испарилось, словно смерть смелого товарища стала толчком, чтобы действовать. Или это человеческая природа, рвущаяся наружу, не желает умирать? Плевать… Их всех всё равно ждёт один конец. Страшный. Бесславный. Бессмысленный. Неминуемый.
Солдаты нападали со всех сторон, пытаясь проткнуть толстую шкуру вырколака, но тот с лёгкостью отбрасывал их, словно тряпичные куклы. Уворачиваться от атак – это всё, на что был способен Михей. Словно только в спасении собственной шкуры вырколак прислушивался к нему. Насколько он считал его жалким? Или безвольным?
«Ты опять за своё, – зевая, протянула ларва. – Это становится скучным». – «Сколько можно следить за моими мыслями?» – «Сколько потребуется».
Вырколак впился в очередное горло, струя крови окропила морду, Михей сглотнул. В голове раздался смех ларвы. Страдания забавляли её. «Не отвлекайся», – процедила ларва без толики весёлости. В бок ударило длинное копьё. «Дурак, я же говорила», – она обречённо вздохнула. Вырколак взвыл и повернулся к копьеносцу. Его руки дрожали, пальцы лихорадочно впивались в древко, боясь выпустить его из рук. Михей почувствовал запах пота и страха, что исходил от него. Копьеносец… Мальчишка. Испуганный сопляк, которого силой затащили на эту войну. Был ли он пастухом? Или крестьянином? Чем занимался в мирной жизни, прежде чем его рекрутировали? Ему бы бегать по полям, целоваться с девицами, а не… это всё. Он только вошёл во взрослую жизнь и сейчас потеряет её.
Вырколак переломил его пополам. Будто не было кольчуги на юнце, будто человек не крепче сухого прутика. Раз. И у тебя две половинки. Михей уставился на кишки, которые выпали на землю. Они напоминали красных змей, притаившихся в траве. От зрелища стало дурно. Ларва усмехнулась, но промолчала.
Следующие солдаты были умнее. Они поняли, что нельзя нападать в одиночку, поэтому стали действовать слаженно. Будто потрясение первых мгновений ушло, и они вспомнили, что их чему-то учили. Копьеносцы отвлекали на себя, а мечники скопом кидались на спину вырколака. Михей почувствовал, как внутри вырколака закипала ярость. Ещё немного – и он превратится в смертоносный смерч, который сметёт всё на своём пути. Скорее бы наступил этот момент, и Михей отстранится от происходящего.
