– Ты просто устал сидеть взаперти, – сказал он, поднимаясь и отряхиваясь. Внимание Михея привлёк плащ Влада, подол которого собрал всю пыль, что накопилась в комнате за эти дни без уборок.
Михея посещала только Кира. Она стала чем-то наподобие его личной служанки. Приносила еду, осматривала рану на груди и меняла повязки. Но она не задерживалась. Закончив с обязанностями, она поднималась и уходила, даже не удосужившись поговорить с ним, разделить его печали. Кира явно злилась на него, но он не мог понять почему. Единственный их разговор, который был похож на разговор, а не на обмен пустыми любезностями, закончился взвинченно, напряжённо. Кира спросила его, если бы он не знал, что ритуал не закончится смертью, повторил ли он свой – как она выразилась, скривившись и нахмурившись – фокус с кинжалом. Михей, не колеблясь, сказал, что повторил бы. После этого Кира бесновалась, словно настоящая бестия. Она несколько раз ударила его подушкой и кулаком по груди, но, заметив, что рана Михея вновь кровоточит, прекратила, обработала её и ушла. Больше они и не говорили.
– Мне можно выйти? – спросил Михей и ощутил, как кровь прилила к щекам.
– Я здесь для этого, – Влад усмехнулся, в ядовитой гримасе собрались все невыраженные чувства, – но если ты хочешь дальше смотреть на камень, то кто я такой, чтобы тебе мешать! – Он вскинул руки, а губы растянулись в лукавой улыбке, которая могла быть и приглашением, и предупреждением одновременно.
– Не хочу, – горячо ответил Михей и вскочил на ноги.
Это было ошибкой. Хоть и прошло пять дней с пробуждения, но его всё ещё не покидало головокружение. Картинка перед глазом закружилась – то по часовой стрелке, то против, словно весь мир раскачивался как маятник, из стороны в сторону. Михей попытался сосредоточиться, схватился за стену и вновь уставился в одну точку. Тошнота быстро подступила к горлу, сдавливая его. Чёрные точки закружили перед глазом, предвещая обморок. Что-то тёплое легло на плечо.
– Спокойнее, Михей, – сказал Влад, поддерживая его. – Не спеши, я помогу тебе.
Влад подхватил его под руку, приобнимая, и повёл прочь из комнаты. Было в этом жесте что-то отеческое, незримое, на что Михей боялся и надеяться.
– Подожди. – Влад остановился, когда они оказались у дверного проёма. – Я приготовил подарок для тебя.
– Подарок? – Михей уставился на Влада, не понимая, где мог затаиться подвох.
– Да, подарок. – Он нахмурился. – Тебе никогда не дарили подарков?
– Дарили на крестере. – Михей вспомнил Люпуса, и под сердцем защемило. – Люпус был подарком.
– Щенок – хороший подарок.
– Но не ублюдок-полукровка. – Михей вздохнул.
– Полукровка или ублюдок – какая разница, если это привело тебя ко мне? – Влад улыбнулся, доставая из потайного кармана камзола небольшую шкатулку, меньше ладони. – Вот мой подарок. Он искренний.
Влад протянул шкатулку Михею, но, быстро осознав, что тот не сможет её открыть, сам поднял крышку. На чёрной бархатной подушечке лежал сине-зелёный камень с ветвящимися чёрными жилками в серебряной оправе. Он напоминал глаз – и формой, и гладкой, блестящей поверхностью.
– Это прикладка вместо глаза, – сказал Влад, доставая её из шкатулки. – Я помогу тебе её вставить, но будет немного больно.
Михей ничего не ответил, боль давно стала ему верным спутником.
Влад приблизился, аккуратно убрал повязку, которой Михей прикрывал глаз. Обнажив пустую глазницу, Влад нахмурился. Он аккуратно провёл рукой – ощущение для Михея было странным и даже обжигающим. Михей чуть пошатнулся, но не отпрянул, хотя очень хотел. Влад задержал дыхание и вставил прикладку. Михей поморщился. Он ожидал, что будет больнее, но это походило скорее на лёгкий укол.
