- Высади меня возле "Конфитюэль", милый. Киган меня заберет.
Итан послушно выкручивает руль к обочине, и выходит из машины, чтобы открыть для матери дверь.
- Всего доброго, Рика, - перед тем как покинуть салон, Глория разворачивается ко мне, неприятно сражая зияющей пустотой в глазах. - Надеюсь, наша третья встреча станет более удачной.
Когда дверь за ней захлопывается, у меня на языке вертятся лишь два слова: «Злобная карга».
Всю дорогу до Форест-Хиллс Итан хранит молчание, и чувство вины начинает топить меня в поднявшихся волнах: я знаю, что нанесла серьезный удар по его самолюбию своим отказом.
- Итан, повторюсь: я не сказала «нет». Просто ты выбрал не самый удачный момент, чтобы сделать предложение.
- Я извинился за прошлую ночь, - бесцветным тоном произносит он, не отрывая взгляд от дороги. - Что еще тебе нужно, Рика?
Что мне еще нужно? Не знаю. Возможно, уверенность в том, что он тот же идеальный мужчина, каким я его считала.
- Брак - это навсегда, Итан.
Эти слова повисают между нами глухой разделительной завесой, и оставшийся путь мы снова едем молча. Когда машина Итана заезжает во двор, он впервые не выходит открыть для меня дверь, оставаясь сидеть на месте.
- Ты не пойдешь в дом? - оглядываю его застывшую фигуру.
- Мне нужно разобраться кое с чем в офисе из-за того, что я уехал пораньше. Думал, оно будет стоить того.
Мне не удается скрыть недоумение и обиду на лице, поэтому он добавляет уже более мягко:
- Мне требуется поработать несколько часов, Рика. Дело Джейкоба не терпит отлагательств. Надолго я не задержусь.
Я киваю в знак понимания и выхожу из машины. В доме не горит свет, а значит, этим вечером я остаюсь совсем одна.
Поднявшись в спальню, я переодеваюсь в пижаму и ныряю под одеяло. От насыщенного эмоциями дня тело сводит ноющая усталость. Лезу в телефон, чтобы размягчить сознание цветной лентой инстаграм, и вижу на экране новое входящее сообщение. Сердце ухает вниз, словно вагончик с американских горок. Тайлер.
«Ты дома?»
Целую минуту я борюсь с искушением напечатать ответ и в конце концов проигрываю.
«Дома. А вот тебя здесь нет».
Я откладываю мобильный в сторону, но уже через пару секунд хватаю его снова и напряженно вглядываюсь в экран.
«Я тренировался. Сегодня останусь в городе».
Он остался в городе? Но где? У одной из его сумасшедших фанаток? Какой-нибудь Бэти или Линдси?
Пока я сражаюсь с невыясненным едким чувством, на которое я не имею ни малейшего права, приходит следующее сообщение.
«Завтра у меня последний бой в Нью-Йорке. Я уезжаю на две недели. Оставлю пригласительные для тебя и сестры. Надеюсь, ты придешь».
Я всматриваюсь в буквы на экране, чувствуя, как внутри рассыпаются опустошение и непонимание. Тайлер уедет и, возможно, больше не вернется. Он сам говорил, что много времени проводит в разъездах. В носу начинает предательски пощипывать, и я даю себе мысленную оплеуху. Ради бога, Рика, что за сентиментальность.
С секунду я разглядываю телефон, после чего твердыми пальцами набираю:
«Я приду».
15. 15
Мой первый рабочий день пролетает незаметно: беготня по этажам, общение с пациентами и длинный инструктаж от доктора Поллак, в процессе которого я начинаю жалеть, что мой диктофон остался в ящике с одеждой. Несмотря на загруженность, мысли об отъезде Тайлера не покидают голову. Я убеждаю себя, что это к лучшему, и время вдали положит конец моей неконтролируемой тяге к нему, тогда как сама я должна разобраться с личной жизнью. Но у сердца свое мнение на этот счет: на душе пасмурно и тоскливо, словно меня лишили нью-йоркского солнца и перенесли в дождливый Орегон.
