— Ларри! — Голос господина Боша походил на звериный рык.
Шарлотта стояла ближе, но мужчина будто не замечал ее, сосредоточившись на слуге. Тот окончательно растерял смелость и все чаще посматривал на дорогу, словно раздумывал, не сбежать ли, не оставить ли экономку одну в пасти льва. Рык повторился, и Ларри неохотно поплелся к Гийому, встал вровень с Шарлоттой.
— Что она здесь делает? — Господин Бош ткнул в девушку пальцем.
Таки помнил о ее существовании. А раз так, мог бы извиниться и сходить за халатом. Мужчину в подобном виде дозволено находиться в спальне с женой и служанкой, но никак не на крыльце со служанкой. Однако Гийома не смущала практически абсолютная нагота, он держался так, словно стоял в костюме-тройке.
— Это не моя вина, месье, — тут же нашел виноватого слуга. — Она настояла, чтобы я привез ее, хотя я десятки раз объяснил: нельзя.
Шарлотта не собиралась молчать и подала голос:
— Он собирался уволить меня, месье.
— Уволить?
Девушка вздрогнула, когда цепкий взгляд зеленых глаз скользнул по лицу. Было в них что-то странное, неуловимое и опасное. Шарлотта облизала губы, но ничего общего с чувственностью ее действия не имели: во рту резко пересохло. Биение сердца убыстрилось, мышцы напряглись до дрожи — тело реагировало на Гийома как на источник опасности.
— Именно. Без вашего ведома и разрешения по гнусному навету. Любой здравомыслящий человек распознал бы ложь.
Поколебавшись, господин Бош посторонился и махнул рукой:
— Заходите!
— А я, месье?
Странности спутника пугали девушку все больше. Перед ними обычный дом, Ларри слуга владельца, зачем получать особое разрешение?
— Оба, — мрачно процедил Гийом и, не дожидаясь гостей, скрылся внутри.
Ларри замялся у порога, поэтому Шарлотта вошла первой.
Определенно, скупость вошла в привычку, иначе почему в прихожей нет ни единой лампы? Приходилось довольствоваться светом от открытой двери. Шарлотта поняла бы, если бы в комнате имелось окно, но нет же. Следующая комната, судя по всему, приемная обошлась без странностей, если не считать таковыми мешки, сваленные у низенького, на восточный манер дивана. Грязные, грубые, они портили паркет.
— Кабинет справа от лестницы, — послышался откуда-то сверху голос Гийома. — Вторая дверь.
Осталось только отыскать лестницу.
Ларри за спиной девушки шумно сопел и поминутно вздыхал. Он следовал за ней как конвойный, но нервничал больше подопечной.
В гостиной стоял удушливый цветочный запах. Шарлотта не сразу обнаружила его источник — ворох засушенных лепестков на пестром ковре. Они напоминали осенний листопад, такие же яркие, всевозможных форм и оттенков. Решив, что не случится беды, если она чуть задержится, Шарлотта подошла к ковру и нагнулась. Хм, маттиола. Довольно странный выбор, обычно засушивали розовые лепестки. И картины на стенах своеобразные, все сплошь на охотничью тематику. На каждом полотне волки. Они скалились, терзали добычу и гордо вылили на луну.
— Мадемуазель?
Шарлотта вздрогнула и обернулась.
В дверях стоял Гийом. Хозяин дома оделся, накинув поверх домашнего костюма халат с тяжелыми кистями. Он придавал ему сходство с литературным персонажем, этаким чародеем. Или чернокнижником. Мысль пришла внезапно, откуда только взялась? Наверное, виной всему лепестки. Господин Бош не парфюмер, да и маттиола не то растение, из которого делают ароматную эссенцию. Оставались другие цели: аптечное дело и колдовство. С последним нещадно боролись, искоренив в городах, но в глубинке, по рассказам очевидцев, еще находились ведьмы и прочие служители потусторонних сил. А тут еще зеркало, в которое нельзя смотреть, поневоле заподозришь неладное. «Нужно руководствоваться фактами, — одернула себя девушка. — Ты витаешь в мире фантазий, а в реальности у месье всего лишь необычное хобби».
