– И что? – Дрофа подозрительно наблюдала за моими действиями. Скарабей тоже. Не иначе, как он решил, что я соорудила что-то опасное.
– Это такая мельница. Только маленькая. И она не перетирает, а режет. Винт проталкивает все, что вы кладете вот сюда… Только прижимать нужно осторожно… а то палец отхватит…
– И что ей можно резать?
– Хоть что. Хоть овощи, хоть мясо. Сами увидите.
– Ну и ну, – сказала Дрофа. Она схватила мельницу и вылетела из комнаты – только мы ее и видели…
Скарабей тоже сказал:
– Ну и ну!
Я скромно промолчала.
– Как это ты догадалась? – изумленно спросил Хранитель.
– Не знаю. Просто само так получилось. Вроде как увидела…
– А… – нерешительно спросил он, – еще можешь?
– Тут больше нет ничего такого… целостного… может, если порыться в других Хранилищах…
– Ладно, – сказал он, – ладно, потом… Так значит, вот чему они тебя учат…
Я подумала, что ничему такому они меня и не учили, но на всякий случай сказала:
– Ага!
– Ну, теперь пусть только попробуют… – мрачно произнес он.
Я поняла, что на этот раз пронесло. Только не поняла, как.
После этой истории уже никто не возражал против того, что сверкающая лодка Звездных Людей ежедневно, утром и вечером, появлялась в становище, а вскоре случилось и еще кое-что.
Может, не вози они меня каждый раз туда и обратно, все обернулось бы по-другому, но раз заведенный порядок соблюдался неукоснительно. Я ни разу не оставалась ночевать в их становище. В том Доме, где они со мной работали, даже и не было ничего похожего на постель, а больше никуда они меня не пускали. С утра кто-нибудь из этих двоих – либо Улисс, либо Диана – забирали меня, а вечером привозили обратно. Весной вечера долгие, но если эта их лодка не успевала добраться в становище до темноты, она освещала себе путь огнями – яркими, как маленькие луны. Если это была Диана, она делала что-то такое, отчего начинала сама по себе звучать музыка – хоть сначала я даже и не поняла, что это музыка, потому что уж очень она странная – ни складу, ни ладу; словно инструменты, вместо того чтобы играть в едином порыве, изо всех сил старались помешать друг другу. Потом-то я привыкла, и поняла, что что-то в ней все-таки было. Порою в игру вступали голоса, когда мужские, когда женские. Я уже знала, что они существуют как бы сами по себе, отдельно от человека; они как бы были всегда, как Записи, и одну и ту же мелодию можно было слушать сколько угодно; она нисколько не менялась. Но однажды музыка прервалась в неправильном месте и вместо нее раздался незнакомый голос. Он что-то произнес на непонятном языке, который я ненавидела именно потому, что ничего не могла разобрать. Скарабей бы понял, подумала я, надо попросить его, чтобы он и меня научил. И сама удивилась этой мысли – прежде-то от лишних занятий я старалась увильнуть.
Диана, к моему удивлению, ответила – в ту штуку, которая выдвинулась из панели; вроде той, с которой у них в Доме разговаривала я.
Потом она дотронулась пальцами до панели и лодка пошла быстрее. Вообще-то это была не лодка, она называлась «мобиль» или что-то вроде того, хотя совершенно непонятно, зачем придумывать новое название, когда есть старое.
Я спросила:
– Что случилось?
– В нашу сторону движется отряд вооруженных людей, – неохотно пояснила она. – Верхом.
Я сказала:
– Ох!
Зимой кочевники отходят на юг, там тепло и травы больше, а потом, к весне, откатываются назад, разбиваясь на мелкие отряды, которые отходят далеко в сторону от основного пути.
