– Видели?
– Что? – удивилась она.
– Там… – пятнышко меркло и таяло в свете наступающего утра. Она, прищурившись, вглядывалась в даль, потом тихонько покачала головой.
– Тебе показалось, – мягко сказала она.
И тут с берега раздался многоголосый вой – вопили женщины.
– Им тоже показалось? – спросила я.
Она недоуменно озиралась.
– Вернется Улисс, мы его спросим, – сказала она.
Я заметила:
– Вернется, будьте уверены. Они сейчас все полезут на берег, точно ошпаренные.
И впрямь, те огни, что еще не прогорели, двинулись в сторону берега; теперь, в свете наступающего утра, можно было разглядеть скользящие по воде лодки и плоты – точно стая невиданных водяных тварей они дружно метнулись к отмели.
Диана заторопилась к ним – уж не знаю, на что она надеялась, я-то понимала, что никто из тех, что находились в озере, не видел летающего Города – поскольку оно лежало в низине и окоем заслоняли низкие холмы. Но это, в конце концов, было ее дело – сама я направилась к своим. Дрофа стояла у костра, который уже совсем прогорел, потому что она позабыла его вовремя покормить, и мрачно смотрела в землю.
– Видела? – спросила она меня, так и не подняв глаз.
Я сказала:
– Ну и ну!
– Дурной знак, – проговорила она, сплюнув через левое плечо, – говорю тебе, дурной знак. Теперь жди беды.
Я ей поверила – уж она-то отлично понимала, что к чему.
Не то, что пришлые.
Вскоре Диана сдержала свое обещание, хотя я ее и не просила; как-то после занятий подошла и спросила, не хочу ли я посмотреть на чужие земли с птичьего полета. Я сказала – да, разумеется, хочу, и она отвела меня в другой Дом, с плоской и низкой крышей – посреди пустой комнаты стоял точно такой же экран, как мой, только гораздо, гораздо больше, и то устройство, которое называлось «пультом», было еще сложнее.
Видно, если пришельцы что-то вобьют себе в голову, то это уж навсегда; там уже сидел один из кочевых – тот, что называл себя Кожаном. Похоже, у Звездных Людей все же хватало ума не сводить своих пленников вместе, но зато они упорно подстраивали все так, что я то и дело натыкалась то на одного, то на другого. Вот и сейчас – Кожан уже сидел в кресле, как будто так и надо. Я сделала вид, что его не заметила, он тоже. На лице Дианы, которая смотрела на нас с какой-то странной надеждой, отразилось разочарование. Потом, видно поняв, что с нами каши не сваришь, она, ни слова не говоря, уселась рядом и экран засветился; я увидела бурое, чуть зеленоватое полотнище и только потом поняла, что это степь, еще не раскрашенная яркой весенней зеленью. Овраги и реки лежали на ней, точно складки ткани, а Диана, нажимая на эти их кнопки, заставляла картину на экране двигаться – сначала мне даже показалось, что мы сами плывем над землей, точно Города Мертвых или дикие гуси.
Картина эта меня так захватила, что я даже забыла про кочевого, зато Диана посматривала на него с гордостью, точь-в-точь как мать смотрит на своего малолетнего придурка, который начал ходить.
– Теперь попробуй ты, – сказала она.
И отодвинулась, а он, наоборот, довольно лихо начал передвигать эту картинку – сначала там было все то же самое, потом я увидела животных, проносящихся по равнине, они казались совсем маленькими, но потом я поняла, что такими их делает расстояние – это были сайги, и они мчались по степи, подпрыгивая, как тряпичные мячики.
Окраска степи все менялась – зелень уступала место ржавчине, и что-то там, на плоской равнине, блестело, отражая солнце; я-то подумала, было, что это вода, но Диана сказала, что это соль – высохшие озера соли, воздух над ними прогревался и дрожал, а дальше раскинулось целое море воды, нестерпимо сверкающей на солнце – я уже поняла, что там все не так, как надо, и спросила Диану, неужели это тоже соль. Она сказала – нет, это мираж, и, натолкнувшись на мой удивленный взгляд, пояснила: это бывает, когда очень жарко, воздух блестит, точно вода. Я поняла – у нас тоже в самый разгар летнего зноя можно увидеть что-то в этом роде; призрачное море, которое отодвигается по мере того, как ты приближаешься к нему. Но у нас-то это бывает летом, да и то редко…
