– Там дальше – горы, – сказала она.
Я увидела горы – они громоздились на краю земли, словно низкие тучи, подножия тонули в зелени, густой, точно шкура животного, вершины блестели в солнечном свете, и это была уже не соль – снег.
– Если хотите, можно посмотреть, что там, за горами, – сказала Диана.
Кожан взглянул на нее:
– Я могу увидеть свое племя?
Она сказала – да, если он примерно скажет, где его искать – в той стороне, где заходит солнце, или еще где-то? И что там поблизости – река или лес?
Он вытянул руку, указывая на что-то за стеной, – эти кочевые и впрямь нутром чуют, где восток, где запад; ведь в Домах тут не было окон и свет лился сверху, не меняясь ни утром, ни вечером.
– Нужно немножко изменить настройку, – сказала она. – Сейчас я покажу тебе.
Я и трижды вздохнуть не успела, как он уже сказал:
– Я понял.
Я подумала, ему, должно быть, ужас как неприятно, что его учит женщина, но по его лицу ничего нельзя было угадать.
Он положил пальцы на пульт, и перекрестье посреди экрана вновь поплыло над землей – вернее, земля поплыла под ним. Пронеслось море, серое и неспокойное; изрытое скалами побережье, опять степь – и я впервые увидела становище кочевых. Сначала оно казалось маленьким, точно горсть ярких ракушек, высыпанных на песок, но потом я поняла, что то, что я приняла за ракушки, на самом деле оказалось легкими круглыми Домами – чем-то они были похожи на купола Звездных Людей, только сделаны, разумеется, из другого материала. Похоже, то ли из войлока, то ли из тканых полотнищ – я не разглядела. Зато понятно было, что Дома эти можно передвигать сколько душе угодно – так уж они были устроены. Тут же неподалеку паслись животные – лошади, полным-полно лошадей, и несколько верховых пастухов носились вокруг стада, сбивая его плотнее.
Из круглых отверстий в круглых крышах валил дым – там горели очаги; снаружи, растянутые на шестах, сушились какие-то шкуры, хлопая на ветру. Я уж было подумала, что, может, то, что все время твердили Звездные Люди, и не такая уж чушь – становище кочевых, которыми у нас пугали детей, оказалось совсем нестрашным, похожим на наше.
– Ну вот, – довольно сказала Диана и, обернувшись к Кожану, спросила:
– Это и есть твое племя?
– Да, – коротко ответил он.
– Похоже, они не собираются сниматься с места.
– Нет, – ответил он. Похоже, он был не из разговорчивых.
Я подумала, что, кроме тех пастухов, в становище не видно взрослых мужчин – женщины порою мелькали между круглыми стенами, появлялись из-за полога своего Дома, что-то несли или возились у открытых очагов.
Я сказала Диане:
– Спросите его, где их мужчины.
Она удивилась.
– Почему бы тебе самой…
– Я не спрошу, а он не ответит. А вы спросите.
Она пожала плечами, но все же спросила.
Он сказал:
– Охотятся.
Я видела вдали, за круглыми крышами, клубы поднятой пыли – что-то там происходило такое, потом пыль чуть улеглась, несколько верховых вырвались из нее; а там, на земле, по-прежнему скрытые бурой пеленой, неподвижно лежали тела – человек двадцать, не меньше, но точнее определить было трудно, потому что они были свалены в бесформенную груду.
Я схватила Диану за руку:
– Посмотрите что там такое!
И тут кочевой сделал что-то, отчего изображение резко метнулось в сторону и расплылось – теперь в перекрестье медленно катились серые валы и пенные гребни на них заворачивались внутрь, потом обрушивались обратно в воду.
