Дубыне за три удалось приготовить свадебный пир, носился он по миру, едва только успевал то туда, то сюда.
Служанки только успевали исполнять все его приказания, а он уже новые дела для всех придумывал. Они теперь дружно шили наряды для княгини и обряжали ее для главного торжества. Но самые завистливые твердили, что напрасно они стараются – ничего ее не украсит, так невзрачна казалась невеста. Но как бы все девицы не злословили, рядом с князем будет сидеть и распоряжаться она, а им придется подчиниться.
Судьба часто бывала жестока, к тем, кто заслуживал лучшей доли, но оставался все еще только служанкой. Хотя с этим тоже остальным пришлось мириться. А сама Марфа все еще обмирала от страха, все тонуло в тумане, она слышала голоса, подчинялась им, словно завороженная. Но не могла избавиться от робости.
– Никогда не стану я настоящей хозяйкой тут, – думала она сердито и готова была разрыдаться от бессилия. Она боялась князя, которого видела во второй раз после того, когда ее привел к нему Дубыня.
Но ей показалось, что он и не взглянул на нее, а как —то только скривился, словно от странной боли. Ему было все равно на ком жениться. Это обижало, но она старалась не подавать вида. А если он разглядит ее и откажется при всех? Оставалось только убеждать себя, что такого не случится.
Но тревоги ее оказались напрасными. Князь в назначенный час спокойно и уверенно вышел на пир, как это и делал всегда. Он не выражал никакой радости, но и недовольства тоже не было – только спокойное равнодушие, ко всему происходившему.
Новая княгиня медленно привыкала к тому миру, в котором ей придется оставаться и как-то жить, а может даже выживать.
От первой радости не оставалось и следа, но и печалиться пока было не о чем. Уже в тот вечер Марфа мечтала о том, что Славен привыкнет к ней и полюбит ее по-настоящему, она и не догадывалась о том, что это невозможно, даже грозная Марена не может его заставить так сделать. И все-таки она знала, что отправится в капище Лады и принесет ей самые щедрые дары. Но она трепетала, думая о том, что скоро ей придется идти с ним в покои. Она никогда не слышала о том, что там происходит во время первой ночи.
И кто-то уже пытался намекнуть ей, что надо удержать князя, чтобы его
Кикимора с собой не увела, та-то знает, как ублажить властелина.
Сразу было видно, что Марфа этого не знала и не ведала.
Она почувствовала, что каменеет, и решила, что лучше бы за столом оставаться до самого утра. И слезы сами потекли по щекам. Кажется тогда князь повернулся к ней и в первый раз на нее взглянул, потому что все за столами зашевелились, переговариваясь.
Славен тоже подумал о том, что ночь придется провести с этой странной девицей, которую ему выбрали матушка с Дубыней.
Он подосадовал на то, что не позаботился о тайном ходе, чтобы можно было незаметно сбежать, когда станет совсем невыносимо.
Каким странным оказался этот союз, даже если у Дубыни и были добрые побуждения, то теперь он отомстил самым жестоким образом.
Он переживал все, что недавно и тот, когда женился на нелюбимой женщине
– Зло возвращается, теперь ты переживаешь то же самое, но кажется эта не так тупа, алчна и коварна, как та, которая была прежде – это обычная жертва чужого произвола.
Князь резко поднялся, так что опрокинулся кубок со сладким пивом, но он даже не посмотрел туда, что-то сказал всем, сидевшим за столами, потом своей невесте, и отправился туда, во тьму коридора.
