И все-таки желание узнать еще, узнать как можно больше, не давало мне покоя. Меня будто тянуло по дороге, по которой я не имела права идти, и я безуспешно пыталась удержаться на распутье. Эдакая битва со стремлением вволю побаловать себя, прежде чем вернуться к тому, от чего мне никогда не сбежать.
И битву эту я проигрывала.
– Иди сюда, и я отвечу.
Я нахмурилась. Из полутемной купальной доносился плеск воды. Вот же командир.
Пахнущие кедром и овсом пузырьки бурлили у краев ванны, поднимались к потрескавшемуся потолку. Свет свечей мерцал в углах.
С бокалом в руке я прислонилась плечом к дверному косяку. Тесак скривил губы в улыбке, не открывая единственного глаза.
– Уютно устроился.
– Камень – единственное, что осталось у меня от матери.
– Сентиментальный, значит, – заключила я и глотнула вина.
Я не видела иных сокровищ или портретов, поэтому не сомневалась, что сделала верный вывод.
Волк застонал и попытался погрузить верхнюю часть туловища поглубже в ванну. При этом его огромные ноги наполовину высунулись из-под воды.
– Называй, как хочешь. Так что же, у тебя привычка такая, перемещаться, куда заблагорассудится? – спросил он. – Или это случилось впервые?
Что-то мне подсказывало, что Тесак уже знал: это далеко не первый раз, когда я взяла и исчезла.
– Иногда мне просто… – Я постучала ногтем по стеклу. – Нужно посетить другое место.
– Устроить передышку, – произнес волк и открыл глаз. – На другом континенте. Как?
Чтобы переместиться, нужно хорошо представлять себе место, куда стремишься попасть. Невозможно безопасно оказаться там, где никогда не бывал.
– На самом деле я мало куда путешествовала, но много читаю. Если в книге нет картинок, я умею рисовать. Обычно подробных изображений достаточно.
– Какая хитрая уловка, не говоря уже о том, что опасная. – При этом Тесак по-волчьи ухмылялся и был явно заинтригован. Затем ухмылка померкла, и он нахмурил брови. – Что заставляет тебя желать раствориться в воздухе, дикий цветочек?
Не зная, что сказать, но желая дать ему хоть какой-то ответ, я призналась:
– Выживание.
Взгляд волка потемнел, и я улыбнулась, прежде чем он успел выплеснуть беспокойство и ярость, исходящие от него горячими волнами.
– Ничего такого.
Тесак подождал, пока я подберу нужные слова.
– Когда я чувствую, что больше так не могу, смена обстановки может помочь.
Волк долго молчал.
– Резонно.
То, как он произнес это слово, мягко и согласно, заставило меня задуматься, не стоит ли за всеми ужасными вещами, которые он творит во имя своего короля, нечто большее, чем просто верность.
– Иди сюда, – повторил Тесак.
Я спрятала ухмылку за глотком вина.
– Но я наслаждаюсь видом.
Несмотря на мой игривый тон, волк отозвался совершенно серьезно:
– Зачем смотреть, если можно трогать?
Я фыркнула, слегка закашлявшись.
– А еще я наслаждаюсь вином.
Зеленый глаз волка ярко вспыхнул при свечах, и у меня по коже пробежали мурашки.
– Хорошо смотришься в тунике. – Его взгляд лениво скользнул по моему телу, задержался на голых ногах. – Особенно в моей.
Я решила не проверять, не обнажил ли слишком широкий ворот мою грудь. Если это и случилось, мне было наплевать.
В купальне стало жарче, каждый следующий вдох обжигал все сильнее. Тесак провел рукой по лицу, запустил пальцы в темные волосы. Густые пряди, зачесанные назад, открывали взгляду каждую его грозную черту. Капли воды стекали по лбу, по скулам, будто бы высеченным из камня, замирали на приоткрытых губах.
