Едва фраза сорвалась с губ, как волк разомкнул яростно сжатые зубы, и я оказалась прижата к грубой каменной стене. Он приблизился еще немного и склонил голову набок.
Движение настоящего хищника.
Я ощутила себя такой крошечной, такой беспомощной добычей, когда он оперся руками о ту же стену, поймав меня в ловушку.
– Ладно.
Тесак поддел мой подбородок носом, провел им по линии челюсти.
– Храни свои тайны, – прошептал он хрипло. – Пока что.
Его губы почти касались моих.
– Открой свой прекрасный ротик.
Я подчинилась, инстинктивно, мгновенно. И язык волка втолкнул мне в рот еще один леденец, на этот раз со сливочным вкусом.
Я даже не заметила, откуда Тесак их брал. Я была слишком поглощена своими чувствами, которые не могла себе позволить, и размышлениями о неизбежных последствиях. Его губы идеально подходили к моим, мягкие, но требовательные в каждой скользящей ласке, и это сводило меня с ума.
– Еще одну ночь, – прохрипел волк, и требование прозвучало мольбой.
Уже задыхаясь, я полетела навстречу гибели.
– Еще одну.
– Курица или говядина?
– И то и другое, – ответила я, не понимая, к чему вопрос, и уставилась на свои голые ноги.
Провела пальцами по тунике, в которую переоделась. До этого она сушилась на спинке стула, ткань была тяжелой, но достаточно удобной.
Мы вернулись в домик всего несколько минут назад. Всю дорогу вверх по склону Тесак бросал на меня голодные взгляды и крепко держал за руку. Я почти ожидала, что в дверь мы так и не войдем. Что меня прижмут к ней и задерут мои юбки по крайней мере до талии.
Но с подлой ухмылкой, от которой подкашивались колени, волк отпустил меня, полез достать из буфета бутылку вина и поставил ее на стол, буркнув: «Эта – не краденая».
Я улыбнулась, радуясь, что волк этого не видит: он наливал мне бокал вина и разжигал камин. Такая мелочь, брошенные вскользь слова, но это значило, что ему не все равно.
Тесак молчал, и я отвлеклась от фиалок, которые сунула в молочник на столе, взяла бокал и спросила:
– А ты?
– И то и другое, – проворчал он.
– Опять голодный? – ухмыльнулась я.
– Бесконечно, видимо, – пробормотал Тесак так тихо, что я едва расслышала. – Золото или серебро?
Я поколебалась, гадая: какой вред способны нанести несколько пустяковых вопросов? После всего, что мы уже натворили.
– Серебро. – И я решила закинуть удочку: – Синий или зеленый?
Я не услышала ничего, кроме звука собственного глотка. Поднеся к губам бокал вина, я повернулась к короткому коридору, что вел в купальную.
Я была уверена, что Тесак не ответит, но тут он наконец подал голос:
– Ни то ни другое. Голышом или в одежде?
Я рассмеялась, от души, и наконец поняла смысл игры.
– Умно.
– Это не ответ.
– А для чего камень? – спросила я, в основном для того, чтобы не пялиться на его идеальный зад и мускулистые бедра, когда он вышел из спальни и направился в купальную. – Тот, что в комоде.
– Что это мы, повсюду шныряли? – Однако в голосе волка не было недовольства. Скорее, веселье. Плеснула вода и воцарилась тишина. А потом: – Иди сюда.
Я провела пальцем по надколотому ободку бокала.
– Это не ответ.
Этот зверь, к которому я слишком уж привязалась, и правда хранил в почти пустых шкафчиках пугающее количество спиртного. Я не настаивала, чтобы он рассказал мне больше о своей коллекции, но и не возразила, когда Тесак налил мне вина.
Я напомнила себе, что его демоны, пристрастия и жизнь ничуть меня не касаются.
