Я не осмеливалась задумываться о том, почему с каждым долгим взглядом на волка моя грудь вздымалась все тяжелее и тяжелее. Он уже брал меня, и слишком много раз. И все же, когда Тесак смотрел вот так, меня захлестывало предвкушение, такое же пьянящее, как и в самый первый раз. Оно угрожало одновременно сжечь меня и утопить.
– Я… – Я сглотнула и отвернулась. – Пожалуй, допью вино.
Плеск воды. Плавное движение у меня за спиной. И внезапно мне в шею впились зубы.
– Не так быстро.
Я взвизгнула, наполовину оказавшись под водой. Тесак забрался обратно в ванну и утащил меня с собой. Я сползла по его груди.
– Звезды милостивые, ты с ума сошел?!
– Видимо, – пророкотал он, прижав меня еще сильней.
– Я не шучу. – Уловив, что волк имеет в виду, я откинулась назад. Ткань туники набрала воды и потяжелела. – Держу пари, ты никогда не был с кем-то так долго.
Тесак молча окинул взглядом мою грудь и пальцы, которые я обмакнула в остатки вина, и я почувствовала себя очень глупо.
Я вынула пальцы из бокала и повела ими по бицепсу волка, по впадинкам и выпуклостям, запоминая ощущение его гладкой кожи.
Я бесцельно продолжала набирать и размазывать вино по всему его телу, везде, где не мешала вода. Темные волоски на его груди щекотали подушечки моих пальцев, медленный ритмичный стук его сердца успокаивал мои смятенные мысли.
Голос Тесака стал хриплым.
– Не оценила вино?
– Оценила так яро, что хочу соединить его с чем-нибудь еще, что я тоже успела оценить. – Взмахнув ресницами, я тихо добавила: – И довольно высоко.
Его улыбка ослепляла и обрекала на гибель.
Я заставила себя отвести взгляд, хотя прикасаться к волку было столь же опасно. Несмотря на голод, который не желал покидать нас ни на мгновение, Тесак спокойно наблюдал, как я рисую по его коже ледяным ванильным вином. Он оставался совершенно неподвижным и с каждым мгновением как будто бы расслаблялся все сильнее.
Мне это нравилось – существовать без постоянной болтовни о планах, заботах, заверениях.
Я безуспешно пыталась вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя так беззаботно. Мне было трудно понять, как такое вообще возможно: мы с этим воином-волком всего лишь дышали одним воздухом, но с каждым мгновением желание во мне разгоралось все сильней. При этом он был всем тем, что я не имела права оставить в своей жизни.
Он был одновременно и утешением и воплощением хаоса. Угрозой всему, чем я себя считала.
Тем, кого мне никогда не завоевать.
Он потребовал, чтобы я сдалась на его милость, – не имея ни малейшего представления, будет это хорошо или плохо.
Круговорот моих мыслей успокаивался с каждым его тихим вдохом, с каждым поцелуем, которыми я покрывала его кожу. Я смотрела на мурашки, что оставались после касаний моих нетерпеливых пальцев.
– Кто ранил твою душу, цветочек? – вышиб меня из неожиданного умиротворения хриплый вопрос, и ладони Тесака легли на мои бедра. – Назови имя, и я сотру его из самой истории.
Я улыбнулась, но не осмелилась встретиться с ним взглядом, размышляя, что же ответить.
– Наверное, мои собственные глупые ожидания.
Волк долго молчал. Он как будто почувствовал, что я не хочу об этом говорить и мягко сжал мои бедра.
– Я никогда ни в чем не причиню тебе вреда. – От этих слов, сказанных так неожиданно мягко, у меня защипало в глазах.
– Тесак, – я замерла, чувствуя одновременно и жар и холод.
Но он лишь отмахнулся и произнес:
