– Нет, нет и нет. – Вона махнул рукой, по-прежнему удерживая уже потушенную сигарету. Он нахмурился и ещё больше насупился. – Я почему их приметил сразу? Они ведь в крови были.
– Кровавые следы? – встревожилась Коннелли.
– Да, но и это не всё. Это были волчьи следы, причём крупные, а Бекки подтвердит, что никаких волков в наших лесах не водится. Выходит, они действительно пришли с Элм-Пойнта.
– Не волки подвесили мальчишку, – раздражённо ответил Виктор. – Должно быть, они уже после набрели на кровь.
– Но человеческих следов там не было. Да и волк этот – особь удивительно крупная. Тяжёлая. А они в зиму ведь впроголодь живут. А раз он забрёл в Лоррод, то он, вероятнее всего, ещё и болен. Вот и не сходится с такой-то массой. – Вона умолк, а затем неспешно потянул носом воздух. – Но это волк.
– Исключено. Значит, кто-то строит из себя волка, – нетерпеливо выдал Плацтер, стряхивая пепел. Краем глаза он приметил, как старик Маниту пристально следил за ним.
– Тем же хуже, – ответила Бекки. – Что подумают остальные жители? Что тут культ завёлся какой-нибудь, где люди себя волками считают. Опять эти сектантские настроения пошли.
Виктор прищурился и, облизнувшись, вновь взглянул на Маниту. Тот сидел смирно, сложив руки на коленях. Смотрел он вроде прямо на агента, но взгляд его, скользкий и неуловимый, заносило куда-то за плечо Плацтеру.
Детектив, покосившись на егеря с Бекки, понял, что ничего примечательного в поведении старика они не видят. Тогда, присев на корточки у ног Маниту, угодливо заговорил:
– Хотите сигаретку? – с наигранной любезностью Виктор протянул таковую, но рука его остановилась прямо у лица индейца.
– Отец не видит, – сухо отозвался Вона.
– Вот как? Совсем ничегошеньки?
– Я же говорила вам, Виктор, – вмешалась Бекки.
– Скажите, Маниту, почему вы упомянули волков? – спросил Плацтер, убрав сигарету. – Быть может, вы наблюдали за ними, а?
Старик заговорил, пусть и не сразу. Резонёрская, степенная речь осветила смуглое лицо чужака. На незнакомый голос Маниту нагнулся и поглядел прямиком на Плацтера.
– Волки убили Медвежонка-Джеки. Мои глаза слепы, но я и впрямь кое-что вижу.
– Что же? – любопытно, почти насмешливо спросил Виктор, наклоняясь ещё ближе.
Отёкшее лицо, испещрённое морщинами, внезапно неестественно замерло и сделалось до того неживым, словно было вылито из воска. Глаза вновь уставились на пришлого. Старческие губы медленно раскрылись.
– Зло.
Виктор нахмурился.
– Я вижу демонов-волков, что носят вместо овечьих шкур человеческие лица.
– По имени звать их нельзя ни в коем случае, – добавил Вона.
– Где угодно этим демонам удаётся скрыть свою сущность, но стоит им пересечь круг Джиибекана, как всё их колдовство теряет силу, и тогда они предстают в своём истинном обличье.
– Мой отец – главный шаман нашей общины, – сурово заметил егерь. – Многих он излечил и многих уберёг от смерти своим предвещанием.
– Да? А смерть Джеки он не смог предвидеть? – спросил Плацтер, и лесничий с лейтенантом судорожно вздохнули в унисон от обиды.
– Я вижу зло. Оно стоит тут, совсем рядом, дышит мне в лицо, – не унимался Маниту. – Волк. Шерсть его окроплена смертью. Бойся этих земель. Они не дадут забыть. Они – мстительны.
Плацтер пуще нахмурился, выпрямившись. Будто по колдовству в памяти всплыл злополучный день и желтоватое болезненное лицо. А ведь маленький затхлый городишко действительно начал бередить раны, рвать клочьями зажившие воспоминания. Такова была магия снежной пущи – густой, сжимающей в своих тисках Лоррод. А по ночам на неё и на сны беспокойных мирян маревом спускался зловещий морок.
