Волнующее слово – диалог поколений - страница 6

А можно бабушка Оля, я тебя сейчас пожалею? Представляю, как тебе было холодно, когда вы перебирали подмёрзшую картошку в траншеях, или как ты мучилась от жары, когда косили траву, заготовляли сено. В школу бы ходить, учиться, как все дети, а тебе приходилось работать наравне со взрослыми, за просто так работать. Нет, не запросто так! Война же, фронту нужно! Жалею тебя и тогда, когда слышу, как твоя мама сокрушается, что соли в доме нет и взять не на что. Деньги – то откуда! Есть только лепёшки, состряпанные из подгнившей картошки и всё. Жалею, когда понимаю, что частенько тебе хотелось заплакать от усталости, лечь в борозду, когда пахали поля или сеяли, и не вставать. Лежать, глядя в небо, и думать, что вот закончится война…

А она четыре года не кончалась, да и после неё сразу легче не стало. Но ты всё выдержала, и сегодня, когда вся страна готовится встречать 75 лет Победы, знай, что в победе этой есть немножко и твоей заслуги. Недаром же совсем недавно тебе, бабушка Оля, торжественно вручили юбилейную медаль. Представляю, как ты обрадовалась и растерялась. Тебе казалось, что ничего особенного, чтобы медаль заслужить, ты не сделала. Сделала, сделала. Знаю, что ты положила в горку, на видное место и, включая телевизор, частенько смотришь на неё и вспоминаешь, вспоминаешь. Тебе бабушка Оля, посчастливилось прожить долгую жизнь. Всё в этой жизни было: и плохое, и хорошее. Но ты на неё, эту жизнь, не в обиде. И пусть здоровье не подводит тебя! Ты еще нам с Юлькой медаль свою не показала. Вот мы приедем к тебе летом, ты нас обнимешь, удивишься, какие мы большие стали, и медаль нам покажешь. А мы гордиться тобой будем. Как же, не у всех такая бабушка Оля есть! Нам с Юлькой просто повезло!

Щербенёва Евгения Андреевна,

ученица 10 в класса МАОУ «Траектория» г. Перми

Мне было тогда шесть лет. Я так ждала, когда же уже пойду в школу. Мы с моей подружкой Соней Павловой каждый день открывали азбуку и разглядывали буквы. Мы не умели читать и писать, но свои имена с гордостью выписывали на асфальте мелками. Нам больше нравилась арифметика, я любила считать яблоки, а Соня – ягодки. Моя мама каждый день нам давала задание: «Сонечка, собери 54 ягодки-земляники, а Маша пускай насобирает ровно 32 яблока». Мы бежали в сад и весь день проводили там, а вечером садились за стол и ели пирог с ягодами и запивали яблочным компотом. Это мои лучшие воспоминания о том лете, о детстве и о маме.

21 июня 1941 года я помню, как сейчас. Мама заранее, за несколько месяцев сшила мой наряд в школу, и я была самым счастливым ребёнком во всём мире. В это нарядное платье я влюбилась сразу, мама сделала всё, как я хотела: без лишних кружев и больших бантиков, но со вкусом. В этот день мама сильно переживала, она не говорила об этом, но я чувствовала. И мне словно бы передалось ее волнение.

На небе не видно было ни единой птицы, собаки не лаяли во дворе, кошки притаились в домах. Было так тихо, такой тишина я ещё никогда не слышала. Эта тишина будто кричала, но этого никто не замечал. Но вот настал вечер, кузнечики запели свои любимые песни – и я успокоилась. Но эти песни были прощальными.

Утро 22 июня я плохо помню. Мама быстро начала одевать меня собирать большую сумку, она складывала самые необходимые вещи. Но я чувствовала, что что-то не так, и взяла свой сундучок с фотографиями. Потом за мной пришла взволнованная тётя Зина и посадила в какой-то фургончик, уверяя, что совсем скоро они с мамой нас догонят и мы поедем вместе. Нас, детей, там было много. Рядом со мной сидел мальчик, он был самый обеспокоенный среди детей, но такой подавленный. Он напоминал мне вчерашнюю звенящую тишину, но эта тишина дала мне ответы на все вопросы.