А и как сидели тут, сидели много разбойницьков,
Как сидело много ночних же подорожницьков,
Тут расставлены были у них же всё белы шатры,
Розоставлены были палаточки дубовые,
Тут стояли-то у шатра столички дубовые,
Как стояли тут скамеечки дубовые,
На столах-то ведь чего было накладено,
Выпивали, пили всё зелено вино,
Зелено вино они же, пиво пьяноё.
Подошол-то наш Арсёнушко, остановилсе он,
Приостановилсе он, стоял же всё высматривал.
Как разбойницьки-ти попили-покушали,
А другие разбойницьки варили ужну ужнати;
Атаман-от с есуилом-то сидели тут,
Вот сидели они, ведь и всё же дел вели же свой:
Вот на первой-от ведь и дел клали красно золото,
Они клали-то ведь красно золото,
На второй-от дел ведь клали-то чисто серебро,
А на третий-от дел ведь клали дорогой жемчуг.
Подошол к йим Арсёнушко близёхонько,
Говорил-то йим с весёлою улыбочкою:
«Здравствуйте, здравствуйте, дородни вы добры молодцы,
Добры молодцы, те вы же всё камышнички!»
Атаман-от ведь тогда да огленулсе-то,
Огленулсе-то, сказал же всё Арсёнушку:
«Ты откуда взялсе, мужик-от простой же, деревеншшина?
Как тебе разве, деревеншшина, не охота болыни в свети жить,
Что ведь сам же ты вот пришол да принёс свою же вот да ведь голову?»
Отвечал тогда Арсёнушко атаману-та:
«Не на смерть я ведь пришол, да атаман, скажу, -
Я пришол ведь с тобою повидатисе,
Повидатисе-то с тобой я, познакомитьсе:
Ты возьми, возьми меня к себе в камышнички,
Во камышнички возьми к себе в дружиночку,
Как ведь мне же, деревеншшину, во дел возьми,
Уж ты дай-ко на меня теперя полный пай!»
«Какой хитрой ты, мужик же деревеншшина,
У нас много лет служат да паи не скоро есть!
Не дадим тибе, деревеншшина, пая полного».
«Дайте, дайте мне тогда хоть ведь пол-пая;
Пол-пая не даваете, – давайте полный пай!»
«Не дадим-то тибе же пая полного».
«Тогда давайте мне, камышнички, мне-ка треть пая!»
Не давали-то ему ведь треть пая.
Как просил-то гон ведь их да хошь ведь четверть дать, -
Не давали ему пая четверти.
Говорил тогда Арсёнушко таковы слова:
«Вы возьмите-тко, буду я даром жить в камышничках!»
Атаман тогда с камышничками переговорилсе он;
Закрыцали, зашумели все камышницьки:
«Немалу хочешь у нас шутить шуточку, атаман же наш,
Пренять хошь ты мужика же, деревеншшину:
Во-первых-то он не знает о наших делах камышнеческих,
Во-других-то гон запутат нашо дело всё, -
Он ведь стретит-то кого из мужиков же где,
Разболтат-то всё, расскажет, где-ка мы живём,
Заберут-то ведь всех же, поимают-то,
Как живых-то нас ведь и боле не оставят тут.
Как берите лучше мужика же, деревеншшину,
Его надо же, атаман, скорей прикончити!»
Отошол атаман да сел он же на своё место,
А как приказал тогда гатаман да забрать его,
Забрать его, запутать в пугани в шелковые,
Вот задёрнуть его в арканы-ти в железные,
Тогда велел-то отрубить ему с плеч буйну голову.
Тут разбойницьки-ти скоро не ослышались,
Подходить-то они начели к Орсёночку;
Сперьва, сперьва подходили по одному тут,
Как потом же подошли же гони по два-та,
А потом уж как ведь стали они по пять же всё, -
Как Арсёнышка некак забрать не можут тут.
Закрычал тогда на них да гатаман же йих:
«Вы как шуточно берёте, да я смотреть не могу на вас!»
Вот когда разбойнички стали подходить челым десяточком;
А и тут не лютое зелье разгорелосе,
Богатырско-то ведь и сердцо-то растревожилось,
Лепота в его лици перемениласе,
Могучи плечи его же шевелилисе,
Он выхватывал тогда да всё стоячой дуб,
