Што котора мне какая смерть самому ндравитса,
Самому ндравитса-та смерть, да всё же хочетса.
Уж ты гой еси, государь же царь Иван свет Васильёвич,
Благослови-ко меня же слово-то промолвити,
Как ведь слово-то промолвити, речь говорите,
А мне без той ли всё казни без скорыя,
А и миня без той ли всё без ссылочки без дальнё,
А и мне ли всё без той ли всё насмешечки великою!»
Отвечал ему государь-от царь Иван Васильёвич:
«Говори-ко ты, Арсёнко, что ведь надобно,
Обо всём теперь будет простительнё».
«Уж ты дай же мне-ко смертью помереть такой,
Как такой же мне смертью, какой я хочу:
Уж вы сделайте мне всё же столб высокой-от,
Как ко етому столбу повесьте вы рей высучой-от,
У того ли всё рея да всё высучего
Сделайте мне лисенку, да всё три ступенечки, -
– Я ведь вылезу тогда да на высучой рей,
Издалёка-то народ будет видеть преступника,
Вот преступника-то видеть тут, разбойника!»
Говорил же государь царь Иван Васильёвич:
«Как по твоему ведь и будет-то по желаньицу:
Как ведь сделаю-то столб-от всё высокой-от,
Ко столбу-то всё подвесят-от висучий рей,
Тут ведь сделают-ту лисенку у рея тогда,
Как во лисенке-то сделают три ступенечки,
Отовсюль-то будет видеть тибя, Орсёнушка!»
«Уж ты гой еси, государь Иван Васильёвич,
Как арсёнкова-то смерть будет не милослива,
Немилослива вона, очунь страшная,
Из веков-то в веки будут вспоминать её!»
Пожелал же смерти скорою Арсёнушко;
Приказали тут ведь и делать-то столб высокой-от,
Приказали сделать рей да тут высокой-от,
Вот высокой рей ведь и делать-то высучей же,
Приказали делать и лисенку, три ступенечки.
Вот пошли, пошли, ведь скоро пошли плотники,
Вот ведь плотники пошли скоро работники,
Они сделали, устроили высокий столб,
А к нему же привесили висучой рей,
Как приделали они же скоро лисенку,
Скоро лисенку приделали в три ступенечки;
Как пришли, пришли, сказали государю-ту,
Осударю-ту царю Ивану Васильёвичу:
«Приготовлено тепере всё ведь, сделано,
Теперь можно вести будет деревеншшину,
Предавать-то ведь ему да смерть-ту скорую».
Как оделсе государь царь Иван Васильёвич;
Когды вывели Арсёнышка из тёмной темницы,
С ним ведь шол государь царь Иван Васильёвич.
Говорил ему Орсёнко-то таковы слова:
«Уж ты гой еси, государь царь Иван Васильёвич,
Ты прости меня вины-то виноватою,
Как цего же, государь, я вот тебе скажу:
Не спешись-то ты же скоро вот за мной итти, -
Как пускай же поскорей меня ведут они!
Ты успеешь, успеешь притти да всё на смерть смотрять,
Как увидишь всё мою-ту смерть ведь страшную».
А и народу-ту, Горсёнушко говорил им:
«Уж вы гой еси, народ же, люди добрые,
Как ведь умной-от народ, – дак всё возьмите-тко во внимание,
Не ходите-тко смотрять смерти арсёнковой:
Арсёнушкова смерть будет немилослива,
Немилослива гона же будет, страшная!»
Ишше умной-от народ, дак его же понесли,
Они понесли, назад же они воротились,
А глупой-от народ да всё вперёд бежал,
Они вперёд-то всё бежали да говорили:
«Вот увидим же, ребята, как казнят, казнят преступников!»
Подвели тогда Горсёнушка к рею, его, к висучему,
Заходил тогда Горсёнышко на лисници,
На первую ступень, да он сказал же всё:
«Воротитесь-ко, народ, да разойдитесь прочь!»
Тут ведь некоторой народ, да они понели,
Как ведь понели народ да убегали прочь.
Когда зашол же вон на лисницю, на втору ступень,
Он сказал, сказал народу-ту таковы слова:
«Вот судите-тко меня же всё, преступника!»
Как ступил, ступил ведь Орсёнышко на третью ступень,
