Воевода Власов смотрел на казака. Молодой паренек с черными пят нами на обмороженных щеках отдал ему грамоту и ждал вопросов.
– Тебе сколько лет? – спросил воевода.
Восемнадцать, – ответил Вася.
– Остановиться, есть где? – снова спросил Иван Остафьевич.
– Если Тереха Лосев живой, то есть.
Власов взглянул на подъячего, тот закивал головой:
– Дома Лосев.
– Так, – сказал воевода, – шкуру тигриную оставляй, отправим в Сибирский приказ. Сам будешь в нерчинских казаках. Завтра с обеда придешь – про Албазин расскажешь. Ты, – повернулся он к подьячему, – выдашь служивому портище, а то он без штанов скоро будет, – Власов кивнул на Васькины ноги, на которых из-под куртки виднелись пестрядинные шаровары, все в заплатках, – А сейчас ступай к Лосеву, отдыхай.
Вологжанин вышел. Воевода развернул свиток, стал читать: «…И сколько кто побиты записать вскоре некому и некогда было, потому что страшное время было – друг друга не видали и кто оздоровет раненые и кто умрет не знали, потому что скудость во всем стояла такая у нас в Албазине… Не покиньте нас свет Государь Иван Остафьевич… утри кровавые уста своим милосердным словом». Власов тяжело вздохнул. После захвата Южного Китая богдыхан Канси требовал ухода русских с Амура, осаждал Албазин и готовил многотысячное войско в поход на Нерчинск, столицу Даурии. Зашевелились и монгольские тайши. Степные владыки при поддержке богдыхана нападали на бурятские улусы, на русские деревни. Царское правительство поняло, что с двух сторон: китайской и монгольской, нависла угроза отторжения Забайкалья от России.
В 1686 году в ответ на грамоту богдыхана Канси, который предлагал русскому царю определить амурскую границу, был назначен великий и полномочный посол – тридцатипятилетний окольничий Федор Алексеевич Головин. 26 января 1686 года посольство выступило из Москвы с обозом. Головина сопровождало пятьсот московских стрельцов, ратному делу хорошо обученных. В Сибири он набрал тысяча четыреста служилых людей. Командовать конницей был назначен бывший запорожский гетман Демьян Многогрешный опытный кавалерийский начальник, который находился в Иркутске в ссылке. Гонцы русского посла и китайского богдыхана постоянно находились в дороге. Канси менял место встречи послов, надеясь добиться своих целей военным путём. В январе – феврале 1689 года к Селенгинску и Удинску подошла армада монгольских всадников. Пушками и ружьями их снабдил Канси. Служивые приготовились к встрече с неприятелем.
Монгольские степняки рассчитывали с ходу смять малочисленные отряды русских, но напоролись на дружный и меткий огонь пушек и пищалей стрельцов. Из засад вылетали конники Многогрешного, пускали в ход копья и сабли. Русским помогали буряты и тунгусы. Они из луков на выбор поражали врагов, метали копья – мстили за прежние обиды. Окрестности Селенгинска и Удинска оказались усеянными трупами неприятеля. Затем Головин вступил в бой с табунутскими тайшами. Потерпев поражение, табунуты приняли российское подданство. В январе из Удинска, где зимовало посольство с войсками, Федор Алексеевич отправил в Пекин Ивана Логинова. Прибыв в Пекин, Логинов узнал, что Канси назначил местом встречи послов Нерчинский острог. Власову Иван сообщил, что тот назначен вторым послом. Рассказал о возможных вариантах заключения мира. Сам Иван Остафьевич внимательно следил за событиями, докладывал Головину и принимал соответствующие меры.
