Вскоре на Амуре талые воды образовывали озерца, но ударял мороз, озерца застывали, Амур белел. Непогоду приносил студеный пронзительный ветер. Потом буран стихал, снова теплело. С теплыми днями таяла земля, низины затопило, в тайге стояли широкие холодные лужи. Как-то под вечер пошел Амур: лед шумел и звенел по всей речке.
Албазинцы стали пахать землю, засеяли пятьдесят десятин яровицей и овсом. Из Нерчинска завезли большую партию товаров. Васька помогал на пахоте, но, когда пошла перелетная птица, скитался по озерам и реке с тунгусским луком. Тунгусы часто бывали в Албазине, привозили меха, которые скупали лавочники, платили ясак. Василий познакомился с тунгусятами, на нож обменял лук. Бил уток, гусей, на мелководье стрелял крупную рыбу специальными стрелами, тоже выменянными у тунгусов. Стрелы были шириной в три пальца и специально закруглены. Под железным наконечником крепилась круглая костяшка с просверленной в ней дырой, отчего спущенная стрела в полете свистела. Из-за тяжести стрелы летели не далеко и, если попадали в цель, наносили рубленые раны, как от топора.
Только с Амура сошел снег, как Толбузин вызвал начальных людей и приказал постоянно отправлять вниз по течению реки дозоры на лодках. Начались учения казаков, жители продолжили обустраивать и укреплять острог. В середине лета появились бусы Лантаня. Появление их не было неожиданным. Разведка, высланная воеводой, увидела суда в пятнадцати верстах от Албазина и вовремя предупредила крепость, которая мгновенно перешла на военное положение. Были высланы гонцы в деревни, приготовлены к бою пушки, закрыты ворота. Потом под острог прибыл китайский сановник – знатный маньчжур Мала, который во время первой осады командовал конницей. Он потребовал встречи с начальниками. Толбузин и Бейтон отказались впустить его в острог, а отправили к нему навстречу толмача Артюшку Мунгалова с хорошей охраной. Васька с отцом и Черкасом тоже набились в сопровождающие. Казаки, вооруженные кремневками, стояли строем и зорко следили за цинскими воинами, которые толпились возле своих лодок. Василий в оба глаза разглядывал военачальника богдыхана. Мала был в камчатном халате, поверх которого была одета короткая кофта. Из-под собольей шапки, украшенной синими шариками, живописно ниспадала на спину туго скрученная коса. Сапоги из черного атласа. У пояса – вышитый драконами кисет, трубка с длинным чубуком, футляр с ножиком и двумя костяными точеными палочками для еды. Раскоые глаза-щелочки сверлили Артюшку, блуждали по казакам, задерживаясь на оружии. Мала что-то отрывисто требовал от Мунгалова, тот отрицательно качал головой.
Затем казаки вернулись в Албазин. Оказалось, что сановник требовал проводников до Нерчинска, куда он должен плыть для посольских переговоров. В проводниках Толбузин отказал: было ясно, что это разведка. Казаки донесли воеводе, что за бусами Мала плывут главные силы Лантаня, которые на следующий день подошли к городу. Защитники насчитали сто пятьдесят судов, на которых было пять тысяч воинов. Потом подрысила кавалерия, состоящая из дауров, наемников тунгусов. Бусы китайцы поставили выше Албазина, чтобы перекрыть дорогу в Нерчинск. Воины цинского императора стали высаживаться на берег неподалеку от крепости, вырубать березы, ерник – готовить площадку для лагеря.
Китайская армия называлась войском «восьми знамен». Ее части были скомплектованы из маньчжур, помогавших им при завоевании Китая монголов и перешедших на их сторону китайцев – выходцев из провинций Северного Китая. Как и русские их противники были вооружены секирами, копьями, саблями, луками со стрелами, фитильными мушкетами. Солдаты были в шлемах, латах, стеганных на вате или в ватных халатах ниже колен, на которых впереди был собранный из железных пластинок нагрудник. Посланные Лантаню на подкрепление войска с юга имели щиты, плетенные из бамбука. Полководец хотел высадить войско, восстановить земляные валы, расставить артиллерию и по старой схеме закидать и сжечь Албазин ядрами и огненными стрелами.
