– Рунея, прекрати. Подобные разговоры не для чужих ушей, – зашептал принц, пытаясь закрыть сестру в комнате. – Неужели не видишь, что мы не одни.
Рунея обвела взглядом смутившихся Леру и Майкла.
– Я вижу, что твои друзья куда умнее тебя, Чжэцзян, раз сразу же раскусили Советника, а с тобой говорить бесполезно. Иди же, государственные дела ждут. Я больше тебе слова не скажу, но и ты, будь добр, избавь меня от своего присутствия. До моей свадьбы я не хочу видеть ни тебя, ни тем более Советника.
– Как тебе будет угодно, – холодно кивнул Чжэцзян и, гордо вскинув голову, направился прочь. – Ты, сестрица, стала слишком своевольной, позволяешь себе вмешиваться в мужские дела, в которых женщины ничего не смыслят. Дядюшка тебя слишком разбаловал, но я думаю, что в скорости будущий муж займется твоим воспитанием.
Лера и Майкл с изумлением переводили взгляды с брата на сестру, смотрящими друг на друга с такой неприязнью, как будто были заклятыми врагами.
– Как же мы в нем ошиблись, – пробормотала Лера. – Какая холодная и бесчувственная натура скрывается за внешним лоском и благовоспитанностью.
– Первое впечатление обманчиво, – грустно улыбнулась Рунея. – Очень часто человек совсем не таков, каким кажется. А власть под час делает его совсем неузнаваемым, и, к сожалению, мой брат не является исключением.
Лера широко раскрытыми глазами смотрела на эту высокую стройную принцессу с грустными глазами, и с каждой секундой сестра Чжэцзяна нравилась ей все больше и больше.
– По-видимому, это единственный здравомыслящий человек во всем замке, – делилась она впоследствии с друзьями своими впечатлениями. – И насколько же она не похожа на своего братца.
С момента этой случайной встречи Лера все больше времени стала проводить в обществе Рунеи, которая оказалась на редкость интересным собеседником, водила ее по залам дворца, рассказывала самые невероятные истории, связанные с тем или иным предметом или вещью. Все это было настолько захватывающе, что Лера могла часами сидеть в спальне принцессы, а погрустневшие мальчики вынуждены были признать, что как ни крути, а с Рунеей их подруге оказалось намного интереснее, чем с ними.
– А что вы хотите, – пожимал плечами Ральф. – Девчонки же.
– Но о чем можно столько часов напролет говорить, – искренне изумлялся Стас. – По-моему, любой язык отсохнет.
– О своем, девичьем, – вздыхал Майкл, – нам все равно не понять.
А Лера с принцессой, действительно, говорили о том, что совершенно не понятно мальчишкам, но так важно девичьим сердцам.
– Ты скоро выйдешь замуж, – мечтательно улыбалась Лера, сидя в спальне принцессы. – Какая же ты счастливая!
– Увы, ты ошибаешься. Предстоящее замужество сулит лишь горе, ведь меня против воли выдают за нелюбимого.
– Неужели нельзя ничего сделать, – вспыхивала Лера и невольно сжимала кулаки. – Будь я на твоем месте, то ни за что бы не позволила так с собой обращаться.
– Увы, – вздыхала принцесса. – За меня уже все решили Советник и мой брат, и я не могу ослушаться их воли. В нашей стране, дорогая Лера, женщины не могут сами мыслить, самостоятельно принимать решения, жить своим умом. Сначала их опекает отец и братья, потом эта обязанность переходит к выбранному ими же мужу.
– Как же это несправедливо, – негодовала Лера, – неужели Чжэцзян не понимает, что обрекает тебя на страдания?
– Поверь, мои чувства его мало волнуют. В Комбарии женщины практически бесправны – таковы наши законы. Из всех моих родственниц лишь одна женщина, моя прабабушка, пошла против воли мужчин и стала сама распоряжаться собственной жизнью. Она бежала из Комбарии, вышла замуж за француза и почти всю свою жизнь провела на чужбине, вернувшись на родину уже в почтенном возрасте. По иронии судьбы, я буду выходить замуж именно в ее свадебном платье. Говорят, прекраснее этого наряда никто не видывал, жаль только, что для меня он окажется несчастливым. Хочешь, покажу?
