– Да, – говорю я, – Джули Висновски. Мы думаем, она с кем-то подралась и ей разбили голову о каменные плиты во дворе.
– Может, тогда не надо было драться? – Джейк убирает гарпунное ружье куда-то под стол и достает деревянную бейсбольную биту. Казалось бы, не так страшно, однако в эту бейсбольную биту вмонтирована циркулярная пила с лезвиями, как акульи зубы. Такое оружие себе выбирает тот, для кого причинять боль людям – прикол. Джейк выходит из-за стола, втыкает эти зубы в пол и опирается на биту.
– Почему это моя забота? То, чем вы, фрики, там занимаетесь, – ваша проблема.
– Я бы сказала, когда кого-то убивают – это общая проблема, – говорю я, не сводя глаз с биты. – Стало небезопасно.
Не то чтобы до этого было безопасно, но теперь мы гибнем в якобы безопасных местах типа внутреннего двора, а не в коридорах от рук Лазера.
– Чем скорее мы узнаем, кто это сделал, тем скорее все вернется в норму.
Джейк хмыкает. Рядом со мной Джеффри беспокойно переминается с ноги на ногу. Мы все знаем, что нормальной жизни здесь нет и не будет, но иногда приходится притворяться.
– Хорошо, – говорит Джейк. – Только я никак не пойму. Сюда-то вы зачем пришли? Это не мы, и, если бы вы думали, что это мы, вы бы сюда не сунулись. Не говори мне, будто вы ждете, что я пошлю кого-нибудь расследовать. У нас здесь крепость. Именно из-за говнюков, которые убивают людей, мы и засели тут. Ваши шатуны постоянно пытаются нас выловить по одному.
– Он один и остался, – выплевываю я. – Марк. Остальные пропали. И это не наши шатуны. Они на нас тоже нападают.
– Мы не знали, слышал ли тут кто-нибудь, что случилось, – не успеваю я продолжить, перебивает Джеффри. – Я знаю, что вы платите Часам за информацию.
Рот Джейка кривится в жестокой улыбке.
– Если тебе нужна информация, Джефферс, обратись к Хроносу и Часам самостоятельно.
Джеффри заметно вздрагивает. Ему приходится схватиться за голову, чтобы не потерять равновесия, и это лишает его малейшей надежды сохранить свой страх в тайне. Просить помощи у Хроноса и Часов не вариант: цена за информацию кусается.
– Отвечая на ваш вопрос, – продолжает Джейк, – нет, от Часов я ничего не слышал. Хотя, может, они ее и убили. Кто их знает… Этот Хронос – темная лошадка. Может, он наконец решил попробовать Страшно-Ужасное Жертвоприношение.
Страшно-Ужасным Жертвоприношением кто-то придумал называть теорию о том, что, если уничтожить преображенных ребят, все остальные смогут покинуть Школу. Такие вот мы тут все умники.
– Вряд ли Хронос совсем отупел и верит, что, если убить нас, отсюда найдется выход, – говорю я. Стараюсь не двигаться. Не переминаюсь, не шевелю пальцами, даже голову не наклоняю. Возможно, так я меньше похожа на человека, зато ко мне не прикопаться. – Но не все такие же умные.
Джейк пристально смотрит на меня. Кислота в его глазах закипает.
– На что это ты намекаешь?
Джеффри косится на меня в панике.
Я таращусь на Джейка в ответ:
– Мы реально сейчас притворяемся, что между нами все гладко? Что, если кто-то вдруг решит проверить, сработает ли Страшно-Ужасное Жертвоприношение, это будешь не ты?
– По-моему, это довольно серьезное обвинение. – Джеффри поворачивается ко мне, его голова беспокойно вибрирует. – Согласись, Кот? Никто из нас не стал бы такого делать. И даже не помыслил бы.
