Вор воспоминаний - страница 9

– В смысле нынче сладко, а завтра живот заболит, – усмехнулся с набитым ртом Марвин.

– Во-во. – Бабушка с довольным видом захлопала в ладоши. – Я, Тайрис, это часто повторяла твоему папе. Он тоже любил поесть… – Она умолкла, и в глазах её появилась такая нежность, что Тайрис невольно отвел взгляд. – Я тут Марвину вчера говорила, как ты на отца похож, когда он был в твоём возрасте. Оба вы на него похожи. С виду не двоюродные, а чистые близнецы. – Бабушка понизила голос. – А как на тебя погляжу, Тай, так будто отец твой рядом сидит.

Тайрис почувствовал, что в груди снова сжимается комок. Крепче стиснул нож и вилку – вот бы бабушка замолчала.

– Ты же знаешь, он в нашей семье был настоящей звездой. – Бабушка снова смолкла, нахмурилась, повернулась к Марвину: – Видал, что Тайрис в очках ходит? Умный значит, прямо как его папа.

Марвин захихикал, Тайрис не выдержал и фыркнул тоже. Почувствовал, как грудь слегка отпустило.

– Бабуля, да это просто очки, вовсе они не значат, что он умный.

– А вот и нет, они у него потому, что книжек много читает, – стояла на своём бабуля.

Марвин подмигнул, одновременно накладывая на тарелку ещё порцию каллалу.

– Мы сегодня поедем в Бафф-Бэй, Тай.

Бабушка покачала головой.

– Это ж был наш секрет, Марвин, а ты эк разошёлся, хотя я и велела тебе рот на замок… – Она посмотрела на Тайриса: – Ладно, он правду сказал, всё семейство хочет тебя видеть, Тайрис. Уж как они рады, что ты приехал! Сюрприз приготовили.

Марвин, едва сдерживая нетерпение, запрыгал на стуле.

– Ты, Тай, просто не представляешь, как это здорово! На пляж сходим!

– Ты же знаешь, что папа твой очень любил кататься в Баффе на сёрфе, когда рос, – добавила бабушка.

– А можно не вспоминать о нём каждую секунду?! – рявкнул Тайрис, не сдержавшись.

Все замолчали, тишину нарушало лишь гудение и шуршание насекомых снаружи.

Тайрис поймал на себе пристальный мамин взгляд, лицо её стремительно краснело. Не так должен был начаться этот день. Он знал: мама хочет, чтобы он хорошо себя вёл, радовался, говорил, как он доволен, что здесь оказался, но ему было не сдержать пламя, бушевавшее в груди, и слёзы, скапливавшиеся в глазах.

– Тай, помнишь, что я тебе говорила? Не надо так. – Мама мягко дотронулась до его руки. – И что говорил Джонатан – что тебе нужно побольше отдыхать?

– Да всё со мной хорошо, просто голова болит, потому что ты ночью открыла у меня окно. Это, видимо, аллергия, – пробормотал Тайрис и нахмурился.

– Я ночью к тебе не заходила. Наверное, это бабушка.

Бабушка покачала головой.

– Не, я к тебе уж всяко не входила.

– Ну, кто-то да входил. Я слышал, а ещё окно утром было открыто настежь. – Тайрис посмотрел на Марвина, но тот тоже покачал головой.

И тут Тайрис заметил, что бабушка как-то странно на него смотрит и в глазах у неё неприкрытая тревога.

Пошёл двенадцатый час дня. Они ехали в Бафф-Бэй, Тайрис сидел в джипе, с трудом помещаясь между раскалённой металлической дверью и несколькими большими пакетами – в них, в пластмассовых контейнерах, лежала приготовленная бабулей еда. Мама, как всегда, невыносимо медленно ехала по ухабистым дорогам. С одной стороны – крутой обрыв без всякого ограждения, с другой – кофейные плантации, дома и фермы. Горы накатывали гигантскими морскими валами, окружали со всех сторон.

Мало того что было тесно, так приходилось ещё и слушать, как мама, бабуля и Марвин, не прекращая, играют в «Отгадай, что я вижу». Догадаться, что видит бабушка, не мог никто, в частности потому, что видела она эту штуку сорок лет назад в Кингстоне. Игра растянулась до бесконечности, и они так хохотали, что Тайрис дошёл до ручки: ему казалось, что он бьётся головой об лёд; голова разболелась сильнее прежнего. А когда они наконец-то доиграли, бабуля с Марвином завели какой-то бесконечный разговор: