Штевень корабля со скрипом врезался в черный песок побережья. Воины, заранее натянувшие кольчуги, снимали щиты с бортов, разбирали мечи – мало ли чем могла встретить незнакомая земля на краю света?
Ингольв, как и подобает вождю, первым спрыгнул на песчаный пляж. Зорко оглядел сквозь прорези шлема жалкий кустарник, нагромождения камней и вздымающиеся ввысь горы со следами потеков лавы на крутых склонах.
Рядом неловко, едва не коснувшись песка рукой, приземлился Асвард. Выпрямился. Расправил плечи.
Знал ли, ведал знатный
Знамение свыше?
Ясень шлемов ясный
Рясно злато сыщет.
Дрот кольчуг дружину
Дружную одарит,
Коль колец даритель
Колдуна послушал.
Дружина одобрительно загомонила. Кивнул понимающе и сам хевдинг. Что бы там ни было, а меду Асвард испил с избытком. И не из-под хвоста.
– Пойдем мы вдвоем, – проговорил Ингольв, как камень в воду бросил.
Возроптать не посмел никто, но молчаливая волна протеста прянула от сгрудившихся в кучу викингов, каждый из которых жизнь готов был отдать за вождя.
– Позволь мне тоже пойти. – Гейрмунд шагнул вперед, скребя на этот раз под мышкой.
Взор Ингольва посуровел на миг, но потом смилостивился.
– Иди уж. Только смотри: усядешься пятки чесать – бросим.
Хирдманы захохотали. Радостно, по-детски, словно и не было никогда разногласий.
Отправиться решили незамедлительно. Благо долгий северный день это позволял.
Нехоженая тропа – да кто мог натоптать ее в этом потерянном месте? – петляла меж огромных оплавленных глыб базальта. Под ногами похрустывало крошево обсидиана. Осколки, острые, как закаленная сталь, впивались в подошвы сапог.
Ингольв шагал без устали, словно на ногах его отросли крылья. Сухопарый Асвард легко выдержал заданную хевдингом скорость, а вот коротконогий Гейрмунд начал задыхаться, отставать. В запарке он на ходу стянул шлем с кольчужной бармицей и подшлемник, подставив резким порывам студеного ветра взмокшую макушку.
Тропа окончилась внезапно темным провалом лаза. Вождь напрягся. Положил руку на рукоять меча.
Асвард усмехнулся, как оскалился:
– Оставь оружие, Ингольв-хевдинг. Вход свободен.
И, опередив его, первым шагнул в пещеру. Ингольв не заставил себя уговаривать.
Последним, сжимая в кулаке вырезанный из рыбьего зуба маленький Мйольнир – оберег, в темноту нырнул Гейрмунд. С непривычки темнота ослепила его. Однако вскоре глаза пообвыкли, и, различив неподалеку впереди серый отсвет, хирдман чуть ли не бегом кинулся к нему.
Расшибив большой палец ноги о некстати подвернувшийся камень, но в спешке позабыв даже выругаться, Гейрмунд выбрался в округлую пещеру с дырой в потолке. Слабые лучи вечернего солнца играли, усиливаясь стократ, на неописуемых размеров груде золота и драгоценных каменьев.
– Как и обещано, хевдинг, – послышался сбоку из тени голос Асварда. – Клад дракона Траслауга, нашедшего смерть от рук ярла темных альвов. И это все теперь твое. Бери!
Ингольв зарычал, скорее даже заклокотал горлом от восторга и, сорвав с головы шлем, полез на гору драгоценностей, нагребая в него золотые и серебряные монеты, лалы и смарагды, адаманты и яхонты. Выступившая на губах хевдинга пена напомнила Гейрмунду виденного недавно берсерка Осрюгга из Мшистых Кочек из дружины хевдинга Торира Жало.
Хирдман присел на корточки и поднял цельнолитую золотую фигурку чудного коня с рогом, наподобие нарвальего, посреди лба. Мастеру-ювелиру удалось изумительно точно изобразить стремительный полет распластавшегося в прыжке тела. Гейрмунд поднял золотого конька повыше, к свету, любуясь изображенными с предельной скрупулезностью деталями.
