Мать Поклонова попала под лошадь, когда переходила деревенскую улицу…
– Тпру-у-у, Соня! – Илья Поклонов натянул вожжи, остановив телегу возле домишки под соломенной крышею.
В этом низеньком домике с двумя маленькими окошками ютился со всем семейством Ерофей Дудихин. В его же сарае сидел со вчерашнего дня плененный Гурдин, ожидая приезда уездной комиссии.
Из подворотни выскочили две хозяйские собачушки, встречая Илью забористым лаем. Не обращая внимания на собак, Поклонов твердой походкой направился в сени и, найдя дверь, решительно дернул за железную скобку.
К нему уже спешил сам Ерофей, на ходу обтирая руки о распущенную рубаху. Дудихин приветствовал Илью вопросом:
– Новости какие привез, али так, поболтать?
– Поговорить надо, – кивнул Поклонов, – да и новости кой-какие имеются.
Дудихин хмыкнул:
– Ну, проходи тогда. Поболтаем.
Света в маленькой горнице было мало. Чадила в углу под образами зажженная лучина. Жена Дудихина, Ксения, такая же высокорослая как и муж, собиралась стряпать, растапливая печь. Ребятишки, завидев гостя в форменном пальто с петличками, попрятались за занавеской, разделяющей комнату надвое.
Ерофей сгреб рукавом со стола стружки, дунул на табурет и предложил Илье сесть.
– А я вот, кроватку ребеночку лажу, – пояснил Дудихин, – Моя-то, скоро родить должна.
– Правда? Я и не знал.
– Да, – кивнул хозяин, и обратился к жинке, – Сколько там осталось? Неделя, две?
– Где-то так, – равнодушно отвечала Ксения.
– Мальчик, девочка? Который по счету?
– Пятый будет. Думаю, девочка, – отвечала женщина.
– И девочка – тоже хорошо, – подытожил Илья, – Я вот что зашел к тебе, Ерофей.
– Говори, – Дудихин махнул рукой в сторону жинки, мол, не обращай внимания, говори.
– Ты вот тут сидишь, комиссии дожидаешься, а того и не ведаешь, что Филимон с Петрухой измену затеяли, – понизив голос, произнес Поклонов.
– Да как? – отшатнулся Дудихин, выказывая полную неосведомленность.
Ксения, разжигая печь тонкими деревянными щепками, навострила уши.
– Так, – приблизившись к хозяину, прошептал Поклонов, – Хотят оброчную статью прикарманить. Удобный случай подворачивается. Сам посуди: Гурдина, считай, уже нет; тебе исправник, скорей всего, по шапке надает за самоуправство и в статье откажет; и тут они со своим предложением и денежками.
– И откуда ты знаешь? – нахмурился Дудихин.
– Знаю.
Ерофей резко двинул по деревянному столу кулаком и сердито рявкнул:
– Значит, вот кто нынешние беспорядки затеял: Филимон с Петрухою? А я-то голову ломал: почему, вдруг, Гурдин пошел на попятную? Ведь мы с ним, считай, договорились. Уже и половину денег за оброк отдали.
– Они, – подтвердил Илья.
– А ты, значит, по их указке действовал? – Дудихин глядел прямо в глаза Поклонову, – За нашими спинами агитировал. А потом Гурдина в мой сарай сосватал. Подержи, мол, его тут, пока высокое начальство прискачет!
– Прости, Ерофей. Так получилось.
– Иуда! – вскричал Ерофей, – И это не смотря на нашу дружбу! Не смотря на то, что я тебя с малых лет знаю!
Ерофей показал рукой, какого примерно росточку был Илья в те времена. Поклонов же, переждав вспышку гнева, спокойно проговорил:
– Погоди, Ерофей. Кулаки потом чесать будешь. Я помочь хочу.
Дудихин вскочил на ноги.
– Почто, вдруг?! И о чем нам с тобой разговаривать, гнилая душа! Наверняка, новую пакость замыслил, …да?
– Не я, – отрезал Илья, – Филимон с Петрухою. Теперь им надо Гурдина устранить. Причем, практически. Он же в твоем сарае сидит, правильно? А ежели умрет там, ты и виновным будешь. При таком раскладе – оброчная статья с доходами у них в кармане. Причем, с гарантией.
