– Мне-то может и ни к чему, – заявил он с уверенностью, мысленно показав язык Илаю. Подходящие слова слетели с языка, не успел он их обдумать. – Я не любитель меда. А вот малютка Энни обожает все сладкое, она будет рада.
Младшая сестра, сама о том не ведая, стала удобным предлогом еще разок позлить, не вызвав возражений. Очень уж легко нашедшимся предлогом.
Впрочем… она ведь и правда будет рада сладости, которую видела не так уж часто.
– Я передам ей, кто был так добр, – сказал Вейн, убрав бочонок в притороченный к седлу мешок.
Девушка собралась что-то ответить, но Илай подхватил ее под руку и аккуратно, но настойчиво повел прочь. Заговорил с ней тихо, Вейн едва смог разобрать:
– Вовсе незачем докучать гостям.
Илай наклонился к ней совсем близко, а слова звучали так мягко и почти нежно, как убеждают маленького ребенка. Или…
«Да ладно, серьезно?» – Вейн, чуть прищурившись, взглянул на этих двоих новым взглядом. Идут прочь, почти в обнимку. Ни дать, ни взять, голубки воркуют.
Вейн чуть не рассмеялся, но сдержался вовремя. Понимал прекрасно, что если посмеет озвучить пришедшие в голову мысли, то ему точно не поздоровится. И любые угрозы тут покажутся цветочками. Потому он, решив не искушать судьбу, немедля поскакал прочь.
Чем дальше от пчелиного поместья, тем легче становилось. Словно натянутые вожжи с каждым шагом ослабевали, освобождая из своих пут…
Так должно было быть. Вейн думал, что так непременно будет. Ошибся.
Он заставил коня замедлить бег. Чуть было не развернулся в сторону города, хотя делать ему там, особенно под вечер, было совершенно нечего. Что угодно, лишь бы как можно дольше не возвращаться домой. Так требовало все не стихающее пчелиное жужжание в ушах. Твердило, что, едва переступит порог, его ждет страшная весть.
– Что за чушь? – воскликнул он, не считая нужным сдерживаться там, где никто не услышит. Встряхнул головой, ударил пятками по бокам Икке.
В доме уже зажгли лампы. Вейн еще издалека заметил их мерцающий свет в окнах. То тут, то там – силуэты, делающие поместье живым. Маленькая круглая кухарка энергично машет на кого-то руками. Наверное, как обычно, раздает указания «бестолковым помощницам». В столовой тоже суета. Готовятся к ужину.
Но только перешагнув порог, Вейн по-настоящему ощутил, что вернулся домой. Достаточно оказалось услышать строгое отцовское:
– Ты не говорил, что задержишься.
– Не было необходимости, – пожал плечами Вейн. – Еще ведь не стемнело.
Давний уговор: ночевать дома, если не предупредил заранее о своих планах. Уговор, который не был нарушен и в этот раз. Достаточно было взглянуть на север, где горизонт чист, чтобы увидеть алеющую полосу света.
– Ладно, ты прав, – тут же смягчился отец. – Я всего лишь проверял. Расскажешь, где был?
Вейн покачал головой.
– А ты, надеюсь, не станешь расспрашивать.
На том и порешили, поняв друг друга без слов. Ведь лучше не задавать лишних вопросов, если понимаешь, что правду говорить собеседник не намерен.
Когда они вошли в столовую, мама уже была там. В нарядном голубом платье, волосы собраны в идеально ровную прическу. Серьги жемчужные, одни из ее любимых – а нелюбимых украшений у нее и не было, все они сразу же или возвращались дарителю или отправлялись кому-нибудь из знакомых, с кем нужно было поддерживать хорошие отношения.
И вид у нее был торжественный, словно ждет важных гостей. Поджав губы, поправила одну из тарелок буквально на сантиметр, лишь после этого удовлетворенно кивнула.
