И лишь когда сестра скрылась из виду, он почувствовал, что ноги больше не держат. Опустился на землю, закрыл лицо ладонями.
Плечи затряслись от беззвучных рыданий. Как хорошо, что в темноте никто не увидит.
Ему теперь что: всегда, каждую минуту думать о том, что может потерять кого-то из близких?
«Ты правда считал, что вы хоть когда-нибудь были в безопасности?» – прозвучал в голове, словно издеваясь, голос Илая. Будь он проклят! Хотя… он ведь и так проклят, не в силах покинуть собственное поместье.
Лишь эта мысль помогла подняться на ноги. Вейн сделал глубокий вдох, успокаиваясь, и направился в дом. Не хватало еще, чтобы на этот раз уже его пришлось разыскивать.
Тоненький голосок сестры, доносящийся из столовой, был слышен еще в коридоре.
– Но что я такого сделала?
– Заставила нас всех волноваться, – ответил отец. – Чтобы такого впредь не повторилось, тебе запрещено выходить за пределы дома без сопровождения.
– Но…
– Вижу, ты считаешь это наказанием? – вмешалась мама. – Считай, если так больше нравится, но вообще-то это обычные правила поведения для любой леди. Пора тебе к ним привыкнуть, ты уже большая девочка.
– Глупые правила. – Энни обернулась к вошедшему брату. – Скажи им, Вейни!
Но с какой бы мольбой она не смотрела, он лишь покачал головой. На этот раз он был полностью согласен с родителями. Пусть обижается, сколько угодно, но пора бы и повзрослеть. Ради ее же собственного блага.
– Может, и глупые, но если их не соблюдать, можно попасть в беду, – объяснил он.
– Именно, – подтвердила мама, отчего Энни опустила плечи, тихонько захныкала. – А теперь будь добра переодеться и привести себя в порядок перед ужином. На этот раз не вынуждай нас долго ждать. Иначе еда остынет и придется разогревать все заново.
Дверь за Энни громко хлопнула. Единственный оставшийся девочке способ выразить возмущение.
– Думаешь, мы с ней слишком строги? – неожиданно спросил отец. Вздохнул, расстроенный. Неужели жалеет, что пришлось отругать любимую дочурку?
– Думаю, мы недостаточно строги, – фыркнул Вейн. Пусть видеть ее заплаканное лицо было ужасно, но мысль о том, что может вообще больше не увидеть, оказалась гораздо ужаснее.
– Маленьким девочкам свойственны капризы. – Мама села за стол, аккуратно расправив юбку. – Это нужно просто пережить.
Вейн посмотрел на накрытый стол и почувствовал лишь тошноту. Даже запах любимого жюльена с морепродуктами сейчас не радовал.
– Что-то у меня нет аппетита, – сказал он, пытаясь быть предельно вежливым. – Пожалуй, на этот раз пропущу семейный ужин.
Дожидаться ответа он не стал, отправившись прочь из столовой. Уже на пороге обернулся, вспомнив:
– Я кое-что привез. В сумке у Икке. Пусть кто-нибудь из слуг принесет. Надеюсь, это хоть немного подсластит вечер.
Мир вокруг был черно-белым.
Чернота неба Эстеллу не удивила: для ночи это любимый цвет. Жаль только, звезд видно не было. Наверное, из-за того, что абсолютно белая полная луна своим светом полностью затмевала их.
А в этом свете, ярком, как театральные софиты – от этого сравнения Эстелла ощутила пробирающий до костей холод – высвечивалась черная ветка дерева. Листья тоже черные, как бывает лишь глубокой ночью.
Эстелла приблизилась, стараясь ступать бесшумно, чтобы не выдать своего присутствия. Сама не понимала, почему непременно нужно оставаться в тени, знала лишь: так будет правильно. Она не должна быть здесь. Где бы это «здесь» ни находилось, оно не желало ее принимать. Даже земля под ногами не чувствовалась, словно Эстелла была лишь бесплотным облачком.
