Белоснежная тень мелькнула среди ветвей.
«Если я облачко, то могу летать», – подумала Эстелла. Оттолкнулась от воздуха под ногами, поднялась почти до самой вершины дерева…
А в следующий момент едва не рухнула обратно, поняв, что там скрывается. Ктоскрывается. Эту нежную голубку она бы узнала среди сотен таких же.
– Мама? – сорвалось с губ прежде, чем она успела подумать, как это неразумно. Хотела спрятаться, но прятаться было негде.
Голубка обернулась, раскинула крылья. У Эстеллы перед глазами возникла картинка из детства: мама в залитой светом бальной зале сидит за роялем и играет волшебную мелодию.
А следом – снова мама, снова за роялем. Совсем недавно. Там, в «Инкансо» даже освещение было почти таким же.
От этого воспоминания все волшебство вмиг исчезло. Эстелла нахмурилась, спросила, уже не таясь:
– Почему ты никак не оставишь меня в покое?
Голубка не ответила. Кажется, даже не заметила Эстеллу. Смотрела куда-то сквозь нее. И вовсе ни капельки не обидно, она ведь и хотела оставаться незамеченной. Продолжила наблюдать за птицей. А та перелетела на соседнюю ветку, вытянула голову, на миг скрывшись в темноте, и вынесла в клюве несколько совсем тоненьких веточек. Сложила их аккуратно на стопку других. Отошла на шаг, окинула придирчивым взглядом получающееся гнездо. Курлыкнула, и из темноты за ней послышался шелест крыльев.
Эстелла вздрогнула, но не успела высказать, даже мысленно, догадку, кому эти крылья могли принадлежать. Тень закрыла луну, и мир стал полностью черным…
…Шелк простыни приятно холодил кожу. Глаза открывать совсем не хотелось, так что Эстелла решила еще немного продлить сонное забытье. Вытянула руку, крепко прижалась к груди мирно сопящего рядом Мэлоуна. Стало жарко, но от его тепла вовсе не хотелось отстраниться. Скорее уж наоборот: позволить окутать себя, словно одеялом. Хотя бы до тех пор, пока не проснется.
Впрочем, во сне так не затаивают дыхание, опасаясь пошевелиться.
– Не притворяйся, я знаю, что не спишь, – промурлыкала Эстелла.
– Боялся тебя потревожить. – Мэлоун провел пальцами по ее шее. Легонько, едва касаясь. Заставив зажмуриться от удовольствия. – Ты когда спишь, такая…
– Это какая же? – Эстелла приподнялась на локтях.
Даже в полутьме спальни можно было легко разглядеть на лице молчащего Мэлоуна хитрую полуулыбку.
– Хэй, не думай, что…
«…сможешь уклониться от ответа», – хотела было возмутиться Эстелла, но он прервал ее на полуслове поцелуем. Слова мигом вылетели из головы, а руки обвили его шею.
Не важно. Что бы она ни собиралась спросить – это подождет. А пока – исчезнуть в дурманящих объятьях. Исчезнуть в пустоте, где можно хоть навсегда затеряться. Где нет ни забот, ни тревог. Нет ничего.
Даже ее самой.
Эстелла и не заметила, как прикусила губу. Свою или его – не разобрать. Лишь почувствовала сладковато-соленый привкус. Когда поняла, из-за чего, тут же отшатнулась. А за миг до того так впилась пальцами в кожу Мэлоуна, что теперь, была уверена, останутся царапины. Судя по тому, как он сморщился – точно останутся.
– Прости, прости, я не хотела, – испуганно пролепетала Эстелла, не понимая, что на нее нашло. Хотя, доктор предупреждал, что та микстура может необычно подействовать. Но отказаться от нее – значит придется отказаться и от ночей с Мэлом. На это Эстелла была не готова. – Я правда не…
Поток оправданий остановил сам Мэлоун, прижав палец к ее губам.
