И все четверо, гулко топча свежевыпавший снег, рванули по горячему следу быстро удаляющегося Родиона.
Ночь была лунная. Полновесное ночное светило заливало предательским светом белоснежный покров пустыря, однако на старте, пользуясь недолгим замешательством преследователей, Родиону удалось набрать приличный отрыв, и это давало ему весомые шансы на спасение. К тому же, весьма кстати, обнаружилась разность в легкоатлетической подготовке: Родион мало пил и много ходил пешком или ездил на велосипеде, тогда как гнавшаяся за ним компания повседневно пользовалась личным автотранспортом, а к лозунгу “трезвость – норма жизни” относилась с нескрываемой иронией.
Рассекая грудью морозный воздух, Родион стремительно приближался к лесополосе. Однако ширина её и густота зеленых насаждений не вселяла надежд укрыться под их сенью. За лесополосой проходила железнодорожная линия, а дальше – высокий кирпичный забор машиностроительного завода. “Вот и финиш”, – невесело подумал Родион, оглядываясь назад. В подтверждение его мыслей от компании Хмурого отделились двое: один направился влево, другой вправо, отрезая Родиону пути к прорыву по флангу, а двое других продолжали гнать его к забору. Видя безвыходность ситуации, Родион сначала перешёл на трусцу, а потом и вовсе остановился, сплюнул в снег и стал с достоинством ожидать приближающегося кредитора со товарищи. Братки, однако ж, тоже утратили свежесть, и, перейдя на шаг, не спеша приближались к Родиону. Расстояние между ними было около полусотни метров.
“Похоже, этот Новый Год станет самым необычным в моей жизни, – саркастически подумал Родион, когда до его слуха стало долетать тяжёлое дыхание запыхавшихся братков, – Закурить бы напоследок, да сигареты в полушубке остались”.
Родион зачерпнул ладонью снега, сунул его в рот, смочив пересохшее горло, и стал смотреть на луну. Ночную тишину внезапно разрезал гудок тепловоза. Родион насторожился. Вслед за гудком послышался шум приближающегося поезда. Оглянувшись, он увидел мелькающий сквозь деревья тепловозный прожектор. “Судьба моя, как и прежде, щедра на подарки, – подумал Родион, – Если перескочить линию перед паровозом, а затем бежать по ходу поезда, можно уйти довольно далеко. Сейчас главное – точный расчёт. Время для рывка ещё не настало. Надо что-то сделать”.
– Стойте, мужики, – громко, но спокойно сказал он, приподняв кверху руки с повёрнутыми вперёд ладонями, – сдаюсь.
К его удивлению, Хмурый остановился, а, глядя на него, и остальные. Видимо, подустали. Родион краем глаза следил за поездом: далековато ещё. Чтобы окончательно расслабить противника, он не спеша побрёл в их сторону.
– Только обещайте, что бить не будете.
В ответ послышалось дружное ржание.
– Да как же тебе такое в голову могло придти!
– Деньги почти готовы, проблемка-то совсем пустяковая… – продолжал Родион, краем глаза следя за поездом.
“Ну, кажись пора!”
И, резко развернувшись спиной к потерявшим бдительность браткам, что было сил рванул через лесополосу наперерез приближающемуся поезду. Прорвавшись сквозь скопившийся между деревьями снег, он взбежал на невысокую насыпь и пересёк рельсы в аккурат перед носом тепловоза. “Вуаля, мазурики! – радостно стучало в груди, – Бережёного Бог бережёт! Теперь достань меня!” И весело побежал наперегонки с поездом.
Однако, бросая беспокойный взгляд под колёса, вскоре увидел несущихся по ту сторону линии преследователей, которые и не думали отставать, видать открылось второе дыхание. Уходящий в бесконечность заводской забор лишал Родиона разнообразия направлений, но самое неприятное было даже не это. Поезд начал быстро сбавлять ход, шипя и скрипя тормозами. Родион остановился, то же самое сделали бежавшие по ту сторону братки.
