Внезапно Оциус резко потянул за руку, приблизился вплотную и выдохнул прямо в губы:
– И на что же?
Я лишь успела приоткрыть рот, как он вторгся в него отнюдь не скромным поцелуем. И я была шокирована не его поведением, а реакцией своего тела: обессиливающее тепло разлилось по ногам и рукам. И я едва не ответила на поцелуй, будто давно желала этого.
«А может, я и разделила с ним постель…» – глухо запульсировало в затылке от пряного мужского аромата.
Однако от яркого всполоха в животе, почти сразу оттолкнула мужчину и строго прищурилась:
– Ещё раз посмеешь это сделать, и я покажу, на что способна! Вот тогда тебе действительно не понравятся мои манеры!
Оциус рассмеялся и откинулся на сиденье, а потом с жадностью облизал губы и удовлетворённо выдал:
– Надо же было убедиться, что ты отвергаешь меня не потому, что не желаешь.
– Хм, – закатила глаза на его самоуверенность. – Мы – партнёры. А с партнёрами я не сплю!
– Откуда ты знаешь? – улыбнулся он и по-доброму подмигнул: – Ты же ничего не помнишь?
– Новая жизнь – новые правила, – дёрнула плечом и ехидно улыбнулась.
Он усмехнулся, но промолчал. А я видела, как ему хочется вставить что-нибудь эдакое… Да что он мог со мной поделать? Уж не знаю, кто я была такая, но сейчас та, кто не даст себя в обиду. Отчаянно хотелось верить, что моя жизнь станет хоть капельку определённее, только плату за это буду выбирать сама.
Из Мингалы мы вернулись к ужину. Я ела молча, переваривая всё то, что услышала от Оциуса в городе и потом по долгой дороге в поместье. Он вспоминал брата, детство и учёбу в одной Академии, как они мечтали вместе управлять государством и быть лучшими во всём и поддержкой друг для друга. Казалось, никто другой так не любит своих родных, как Оциус брата, и что нет на свете человека достойнее трона, чем Тарт фон Бастадиан. Рассказывал о его вкусах, пристрастиях и любимых занятиях, которые неожиданно перестали что-то значить, когда тот вернулся после длительного исчезновения. Словно в облике брата был кто-то другой.
– Вижу, ты приуныла? – заметил Оциус, когда на столе остались лишь вино и фрукты.
Я неопределённо пожала плечами.
– Пойдём в каминный зал… Это место мне больше всего нравится в доме: там приходят верные мысли, а огонь успокаивает, – взяв графин с вином, предложил он.
Мы поднялись в небольшую комнату, в которой были самые широкие окна, красивые картины высотой до потолка и большой камин. Каждый уголок зала был залит предзакатным солнцем и красным светом от всполохов огня. Оциус налил два бокала вина и устало устроился в кресле у камина.
Я взяла бокал и, хоть ноги подкашивались от впечатлений за день и неудобной одежды, встала у каминной полки. Вино холодило пальцы через тяжёлый хрусталь с выпуклыми золотыми узорами, а огонь и впрямь грел душу.
– Как ты живёшь здесь совсем один? Почему не во дворце? – поинтересовалась я.
– Ни я, ни сестра не живём во дворце. После принятия обязанностей правителя одним из наследников, другие, если им уже есть двадцать лет, отправляются служить наместниками в назначенных провинциях. Да и хорошо… Видеть совсем другого брата каждый день неспокойно.
– Ну, я и вовсе никто. Никого не знаю, ничего не помню и не уверена, смогу ли тебе помочь, – сморщила нос и залпом осушила бокал. – Уф, какое крепкое! – и снова поморщилась. – Но вкусное!
– Не усердствуй так. Иначе всё закончится раньше, чем начнёшь, – улыбнулся Оциус.
