Воровка сердца - страница 25

Собственные волосы были гораздо длиннее волос служанки. Золотое серебро, словно залитые лучами заснеженные вершины высоких гор, как любила приговаривать Макси, отговаривая меня от очередного приступа желания взять ножницы и отрезать копну по плечи.

К счастью, может из-за неловкости или из-за вдалбливаемых с младенчества манер, он не спросил о том, что случилось с моим правым глазом, который, в отличии от его соседа вместе со зрачком и радужкой заволокло белесой пеленой, а тонкая кожа вокруг него выглядела как затянувшийся после ожога старый шрам. По своей воле я бы ни за что не сняла с него чары. Даже рядом с Макси я накладывала на уродство на своем лице иллюзию. Но приказ есть приказ, а с рабским клеймом на теле ему невозможно не подчиниться.

- Назови свое имя.

- …Лайла, - вырвалось после недолгого сопротивления. Я вдруг ощутила, как вместе с оковами наложенной печати у меня отняли смысл жизни. Груз обязательств и ответственность сменились опустошенностью.

Печать в руке принца замерцала. Вот и последний шаг к порабощению. Знал ли о необходимости «запечатывания» имени его высочество? Мне казалось, что о некоторых особенностях ее он не догадывался. Ну да, если не жить и расти в арданийских землях, то о таком вряд ли можно знать.

- Лайла, - повторил принц, словно смакуя данное мне подругой имя на вкус.

- А фамилия?

- Ее у меня нет.

- Сирота?

- Да.

Принц расхохотался.

И что смешного?

Лицемерная радость мужчины не делала ему чести.

- У вас тоже нет матери, - тихо прошептала я, но чуткий слух не подвел мужчин. Оба прекрасно все услышали.

Филипп едва заметно побледнел. От смеха не осталось и следа. Короткая вспышка подлого удовольствия вспыхнула в груди. Мне нравилось воображать, что принц испытывает стыд и вину. На душе стало чуточку полегче. Абсолютное равнодушие, которое было совершенно неожиданным для Филиппа и его правой руки, стало ответной реакцией.

- Что вам от меня нужно? – в голосе не было ни отчаяния, ни злости. Слезы на лице успели высохнуть.

Мне просто хотелось знать правду, не более того, будто речь вовсе не о моей собственной жизни.

Принц долго смотрел на меня, а потом сказал:

- Давай заключим сделку. После ее исполнения, я сниму печать. Мне не доставляет счастья заиметь такого раба, как ты.

-И что же потребовалось от такой как я, наследному принцу?

Я не сдержала усмешки. Что, претит смотреть на это дефектное лицо? Отсутствие нормального глаза портило мой вид, это факт. В человеческой природе естественно тянуться к прекрасному, уродство же отталкивает, эта реакция срабатывает не всегда осознанно, скрываясь на уровне инстинктов. Если отличаешься – значит странный, а это подразумевает опасный.

И чего там пообещал принц, отпустит меня? Сама эта «сделка» не более чем попытка отмыться после одного из редких, непростительных поступков который только мог совершить один человек по отношению к другому. Не поверю, пока сама не увижу.

У ящерки – как бы я не ненавидела это прозвище - всегда есть запасной план побега и в моей голове уже наметился способ избавиться от печати; но также, как веселится его высочество, так и я могу насладиться предстоящим шоу.

Принц бросил мою сумку – и когда я снова успела ее обронить – к ногам.

- Взгляни на эту вещь повнимательней.

Я с опаской глядя на кронпринца достала скипетр. И чего он удумал…

Стоп. Пальцы замерли, стоило только заметить трещину, которой просто не могло быть на бриллианте, украшающем вершину реликвии.