– Надо сейчас Митюхе позвонить, а то скукота полная, – подумал Алексей и начал шарить по карманам в поисках телефона, однако его там не было.
– Неужели в клубе с перепою посеял? – недоумевал он.
Вдруг пошел дождь, да такой сильный, что выходить из дома не было никакого смысла.
– Мамка теперь точно не скоро придет, теперь будет ждать, пока дождь закончится.
Вдруг он заметил свой телефон на подоконнике. В небольшое сельское окно бились тяжелые капли.
– Чего это он там делает? Я ж его никогда туда не клал, – удивился Алексей.
Он подошел и потянулся за телефоном, как что-то будто заставило взглянуть его в окно. За палисадником стояла жительница села и с состраданием и сочувствием смотрела прямо на Алексея. На ней была вязаная кофта, а на вид ей было около семидесяти восьми лет. Он знал всех жителей своей родной деревни и многих из соседних сел, но ее видел впервые. Дождь все лил, а она будто не замечая его, продолжала стоять и смотреть на окно.
Не зная от чего, холод пробежал по его телу, но оторваться от окна он уже не мог, будто какая-то сила велела стоять и смотреть. Неожиданно его повело к входной двери. Он повиновался, открыл дверь и вышел на крыльцо.
– Что же вы на дождю-то стоите? Домой бы шли, – сказал ей Алексей.
Она только продолжала внимательно и с сочувствием смотреть на него. Через несколько секунд она произнесла:
– Здравствуй, сыночек, ты меня не узнал?
–Нет. А откуда вы меня знаете?
–Да как же мне тебя не знать, Алешенька. Я тебя уже давно жду, сыночек. Я зайду, может, дождь у тебя пережду?
В мыслях он хотел отказать ей, но вместо этого он медленно указал ей на вход, приглашая войти, она шла следом. Было чувство, что он попал под сильный гипноз, но ничего не мог с собой поделать. Они прошли в зал, там же была и спальня Алексея.
Старуха достала из кармана фартука связку старых полуобгоревших свечей.
– Вот, расставь, милок.
Алексей повиновался.
– А теперь спать ложись, – произнесла старуха, пристально глядя ему в глаза.
Алексей лег на кровать, а руки сами скрестились у него на груди.
– Спи спокойно, Алешенька, – произнесла старуха и исчезла, а дождь все продолжал бить в окно…
Тем временем Зинаида собралась уходить.
– Ну, я пойду наверно, Варь, а то Алеша один, да и темно уже.
– Да куда ж ты в такой ливень пойдешь. Вот дождь закончится и пойдешь. Ничего с твоим Алешей не случится. Он сама знаешь, какой баламут, сам кому хошь голову открутит.
– И то верно.
Дождь закончился только на следующее утро, и Зина осталась ночевать у соседки, которая жила в соседней деревне. В сельской местности принято называть соседями всех знакомых людей из всех близлежащих деревень.
Утром, оказавшись у своего дома, она заметила, что входная дверь открыта.
– Неужто Алешка с друзьями до того, напились, что забыли двери закрыть? – недоумевала она.
– Сыночка! Я пришла! Я у соседки заночевала, а то дождь лил сильный, ты спишь еще?!
Но ответа не последовало.
Она прошла в зал и увидела жуткое зрелище: на кровати лежал ее мертвый сын с соединенными ладонями, как у покойника, вокруг догорали свечи, а на лбу был выжжен странный символ. Он представлял собой прямую линию, от которой с двух сторон под углом сорок пять градусов расходились в стороны две линии поменьше. Будто лапа куриной ноги, если можно так выразиться в данном случае.
Она несколько секунд молчала, оторопев от увиденного, а потом из ее горла раздался рев отчаяния:
