– Кира, сейчас не время! – тихо вставил Хан.
– Пусть бежит, – вмешался Каин, жестом руки отпуская Киракию.
Та, отвесив благодарственный поклон, со всех ног помчалась в другую часть поселения.
– Поверить не могу, что она рассказала вам про то, что нарушает наши традиции… – удивленно произнес Хан. – И про мечи тоже.
– Она не говорила ни слова про мечи, Хан, – ответил Каин. – Я сам догадался. – Хан вопросительно на него посмотрел. – Ученики в монастыре обучаются с помощью деревянного оружия, лишь за год до Инициации получая в руки настоящие мечи, это я знаю из рассказов своего товарища в столице. А ещё я знаю, что если какой-то мастер выбрал себе ученика в протеже, то такому ученику настоящее оружие выдаётся гораздо раньше. – Он весело усмехнулся. – Она проговорилась, что О'ран и некий мастер Каджар обучают её лично, и логично предположить, что ей давно позволено учиться с настоящим оружием. Но в монастыре Ву'Лан едва ли кто-то даст настоящее оружие женщине, ведь после такого ни один мужчина не пожелает взять этот клинок в руки. Скорее всего, она крадет оружие отца или дяди из дому на время тренировок, что ей прощают, раз позволяют нарушать традиции.
– И вы решили, что, попав в монастырь и выполнив ваши поручения, она воспользуется возможностью остаться внутри, чтобы провести занятия?
– Именно так, – кивнул Каин. – Я долго думал, почему ей прощают нарушение традиций клана. Не знаю, кем ей приходится О'ран, но подозреваю, что упомянутый ею мастер Каджар занимает в клане высокое положение и является её отцом, – уверенно завершил он.
Хан внимательно его выслушал.
– Вы сделали так много выводов из пары фраз и простых наблюдений, господин архипретор?
– Да, – вновь положительно кивнул Каин. – Возможно, я что-то упустил или в чём-то ошибся, но думаю, в целом я всё верно истолковал. – Он вновь весело усмехнулся. – Чувствую себя чертовски неловко, если ошибаюсь в таких оценках
Хан немного помолчал.
– В чём-то вы все же ошиблись, архипретор, – заговорил он спустя короткое время. Каин с интересом посмотрел на молодого акари. – Мечи, которые в монастырь носит Кира, действительно принадлежали её отцу в молодости. Но… он исчез, считается погибшим. У неё не осталось родных, кроме матери. Нынешний О'ран был лучшим другом её отца, а Каджар-ран ей даже не родственник, но он заботился о ней, будто старший брат. – Немного нахмурившись, Хан добавил: – Каджар-ран считается сильнейшим бойцом клана, которого все в Ву'Лан уважают и считают наиболее достойной заменой О'ран, когда придет его время. Враждующие с нами кланы боятся его гнева. – Хан вновь посмотрел Каину в глаза: – Надеюсь, вы не чувствуете себя неловко, архипретор.
– Я не знал, что она сирота, – с сожалением произнес Каин.
– Она обожает свой клан, господин архипретор, – продолжил Хан. – Почти влюблена в Ву'Лан и мечтает быть похожей на отца, в своё время бывшего здесь довольно известным. Все прочили её отца на звание О'ран клана, пока он не пропал, оставив эту ношу своему лучшему другу. – Хан выглядел так, словно описываемая им ситуация была ему неприятна и даже причиняла боль. – Но наши соплеменники не приемлют Киру с её поведением. А она никак не сдаётся. О'ран, видимо, пытается вернуть долг другу, заботясь о его дочери, чем на самом деле делает ей хуже. Понимаете, господин архипретор? При всей благосклонности нынешнего О'ран большинство мастеров клана уже давно бы изгнали её или хуже – казнили. Что, скорее всего, и произойдёт, когда у клана появится новый О'ран. – Хан, подобно отцу, сохранял внешнее спокойствие, но был в этом еще не так хорош – беспокойство, гнев и даже немного отчаяния были все еще заметны в нём. – Я бы мог её защитить, но даже в моей семье её бунтарство не приемлют. А
