Восемь Путей. Шрамы. Часть первая - страница 42

Крыши домов могущественных семей украшены резными статуэтками? Ха! Крыши ярусов Храма украшены целыми их переплетениями! Некоторым домам старинных семейств уже не одна сотня лет? Что ж, Храм – едва ли младше самого клана, ведь некогда он был первым и общим домом для всех поселившихся на этой горе акари ву'лан! Храм был средоточием всего самого ценного и важного для клана, как в материальном так и духовном эквиваленте. Сердцем культуры и духа. А посему, он был исключителен. Во всём. Даже лестницы храма были причудливы, и стилизованы. А их ступени… кажется, они были вполне обычными, но в общем фоне выглядели как нечто по-настоящему волшебное.

Кратким словом, – за что бы здесь не цеплялся взгляд, то был пир для глаз. Во всяком случае, – для глаз девочки, привыкшей к скромной жизни горянки, это было настоящее яство.

Но главное ждало внутри.

Огороженный диковинной живой изгородью, каким-то чудом выживающей на морозе вершины горы и не гибнущей в бедствиях, Храм скрывал от глаз посторонних свой просторный внутренний двор. Там нашлось место для нескольких площадок, где устраивали представления и танцы, нескольких милых и уютных на вид ротонд, и даже цветущему саду полному странных и даже чудаковатых растений и цветов. За всем тем что здесь было непрерывно следили и ухаживали служки, именуемые куллурами и куллурками. Во дворе Храма всегда бурно кипела жизнь.

Нутро Храма от его двора отделяли множество ходов, которые Киракие, несколько лет назад, ещё только предстояло начать изучать, но "парадным" ходом служили две большие и тяжёлые двери-половинки, богато украшенные резьбой. Согласно ритуалу, впервые придя на землю Храма, каждый новичок был или была обязаны пройти внутрь именно этим ходом. В своё время, Киракие пришлось приложить немалое усилие, чтобы открыть себе проход. Именно тогда, её глазам и предстало наполнение этого восхитительного места.

Прежде всего, в нос ей ударил аромат благовоний и цветов – такой необычный, резкий, но чарующий. Затем, лица коснулся ласкающий кожу своей мягкостью занавес из багровой ткани. Глаза быстро привыкли к освещению; оно было ярко как свет утреннего или закатного солнца, – лампы и фонари были здесь повсюду. Да, обычно, Акари украшали дома лишь извне, ценя во внутренних убранствах скромность – но это правило явно не касалось Храма. Внутри он был ещё более прекрасен, нежели снаружи. Полы, устеленные привезенными со всего света коврами; мягкие диваны и кресла, уставленные не менее мягкими подушками, что были разбросаны в том числе и по полам. Причудливые светильники и резные люстры; курильницы с благовониями и ароматные свечи; укромный внутренний сад, полный прекрасных растений и цветов; занавесы в каждой комнате, в каждом переходе, – и всё цветасто, ярко, мягко, и душисто!

По первой, у девочки перехватывало дыхание от всего того, что здесь можно было встретить. Она ловила на себе взгляды храмовых послушниц, одетых в разные причудливые платья, – одни скромные, другие откровенные, но непременно подчеркивающие своих обладательниц с наиболее выгодной стороны. Они глядели на неё слегка снисходительно, но дружелюбно. Распознать "новенькую" ученицу для них было несложно, и потому очень быстро сыскалась взрослая куллурка, вызвавшаяся провести для новоприбывшей девочки ознакомительный тур.

Они ходили мимо комнат и залов – каждая на свой лад, и со своим предназначением. По чудным коридорам, что удивительной сетью развилок и делений связывали помещения Храма между собой так, что с непривычки в них можно было заблудиться. Здесь было очень людно: туда-сюда ходили куллуры и куллурки разных возрастов; из классов в класс переходили ученицы; приходили и уходили по своим делам взрослые женщины и мужчины. Во всей этой оживленности, однако, не возникало суматохи и беспорядка. Взрослых мужчин всегда и везде пропускали первыми, уступали им путь, – женщины и дети, в свою очередь, ориентировались в своих передвижениях по ряду условных знаков и правилам храмового этикета, о котором Киракия пока не знала, но уже могла его интуитивно улавливать.